Когда меня взяли в команду, мы стали заниматься английским, и он называл меня «чикен» (цыпленок). «Чикен» знал все его похождения, а потом и сам подключился к ним. Две его сумасшедших любви закончились ничем. Наташа, циркачка, работавшая с силовыми акробатами, в свое время упала из-под купола цирка. Это было в Японии, хирург сделал ей около 20 операций — было около 20 переломов. На ее теле было около 20 миниатюрных шрамов. Но вот глаз не удалось спасти. У нее был искусственный, красивый, и поскольку она сама была красива, то никто и не замечал следов ее страшного срыва из-под купола. Это была серьезная любовь. Эмма мотался за ней между играми по всем городам, где их цирк гастролировал. Наконец, и это закончилось. И начался большой, настоящий роман со знаменитой актрисой. Они оба были так заняты, она — на спектаклях, репетициях, он — в играх, что им некогда было сыграть свадьбу, они расписались, придя в ЗАГС в разные дни, но это было так красиво и романтично. Они были парой — что надо. Но надо было выбирать. Сначала она выбрала столичный город, и он уехал вместе с ней, начав там тренировать мальчиков. Затем он выбрал возвращение назад и работу в команде мастеров. Она же получила приглашение в самый знаменитый театр, он загрустил еще больше со своими пацанами. На этом все и кончилось. Сейчас она преуспевает. Он… Он стал лучшим тренером в детской футбольной школе, его ученики играли в командах мастеров. Мальчишки его любили, он умен, требователен, может рассказать и показать, как и что делать на поле. Кстати, многие вратари почему-то хорошо играют в нападении, видимо, оттого, что слишком близко видели работу нападающих, несмотря на то, что вся организация зашиты начиналась с него: «Вышли, вышли… так, возьмите слева восьмого… назад, домой, домой… спокойно, я играю». У Эммы была врожденная скорость. Сотку бежал, как спринтер, отсюда и резкость, и его выходы. В Симферополе у него корни, его все любили, несмотря на осложнения с национальным вопросом-. Это его стало сильно раздражать. Он уехал в Израиль со своей женой и сыном в надежде вылечить жену от рака. Но через два года поступило известие, что она умерла. Эмма стал работать тренером так же, как и дома, — детской команды. И загрустил страшно по Крыму. Он не знает толком, что произошло в нем, что того города, который он знал и в котором был кумиром, уже нет. Есть только дом рядом со стадионом, где он вырос, да и сам стадион, старшая сестра, которая живет неподалеку. Говорят, что его команда выиграла чемпионат Израиля среди юношей. Но, видимо, нельзя покидать города своей славы — тянет назад, подсознательно. Но просто Эмма еще и такой человек — интеллигенту всюду неуютно, экзистенционально безысходно. И его тянет к возвращению, как в Библии — «все возвращается на круги своя». Через это проходят все люди, прикипевшие к тому месту, где и воздух сладок только потому, что он хлебнул его впервые вместе со своими друзьями, с первыми девочками. Вернешься — разочаруешься снова. Походишь по могилкам родных и потянет опять куда-нибудь. Ведь судьба футболиста — это с сумкой через плечо, на самолете, на поезде — от города к городу, от команды к команде. Его родина там, где он хорошо играет и где его за это любят. А отношение — по другим статьям, это для других, только не для футболиста, тем более вратаря, бывшего кумира, любимца публики, привыкшего слышать с трибун: «Смотри, как взял, а? Еле дотянулся, но взял».