Джер бросил беглый взгляд в окно, определяя, настал ли рассвет и не пора ли звать учителя в АТеР. По всему выходило, что он провел у императора довольно много времени, значит, магистр должен был уже проснуться и ждать его. Парень поспешил, как мог, чувствуя тяжесть меча с одной стороны и вес сумки на плече — с другой. Он почти бежал по коридору и даже умудрился немного запыхаться. Джер быстро достиг апартаментов учителя и тихо позвал:
— Магистр Элиот, это я. Уже рассвело, и мне пора отправляться в Ассоциацию телохранителей. Вы со мной?
— Сейчас! — отозвался тот и действительно буквально через пару минут вышел полностью одетый и готовый сопровождать ученика. На магистре красовалась небесно-голубая мантия, отделанная вышивкой по рукавам и вороту.
— Доброе утро, — поприветствовал Джер.
— Да-да, доброе. А где тебя так долго носило? Я еще минут пятнадцать назад приказал оседлать наших лошадей, — проворчал Элиот. — Ты письмо и дары для высшего инкуба получил у секретаря?
— Конечно, — коротко ответил ученик, ничего не уточняя, чтобы не лгать.
— Та-ак, а зачем ты тащишь с собой меч? Ты умеешь им пользоваться? — почему-то недовольно прищурился магистр.
— Нет, что вы. Просто его императорское величество настаивал, чтобы у меня было с собой оружие помимо магии.
— Но я ничего подобного вчера не слышал! Когда это Никор успел? — заинтересовался Элиот.
— Так он не лично сказал, а передал через секретаря, — пришлось соврать парню. При этом он нарочито внимательно рассматривал ножны, как будто только что увидел их в первый раз. Джер боялся, что по его глазам магистр заподозрит ложь.
Маги прошли по широким коридорам, все еще освещенным редкими колеблющимися язычками свечей, вдетых в канделябры на стенах, спустились на первый этаж дворца и вышли через парадную дверь высотой чуть ли не в два человеческих роста. Из-за тяжести створок возле двери денно и нощно дежурили слуги. А то ведь аристократы могли и не справиться с открыванием. Да и их чувство собственного достоинства пострадало бы, если бы пришлось наваливаться всей тяжестью тела на строптивую дверь, вместо того чтобы с важным видом прошествовать в проем.
Во дворе путников уже ждал заспанный конюх, держа под уздцы оседланных лошадей. Одна из них была вороной с белым чулочком на правой передней ноге, а вторая — невзрачного мышастого цвета, с несимметричными белесыми пятнами. Нетрудно было догадаться, что конь благородной расцветки принадлежал магистру, а нечто явно беспородное — его ученику. Да и сбруя сильно отличалась по внешнему виду, качеству и цене.