– Это потому, что я этим редко занимаюсь, – парировал Демидов. – Но в душе я всегда любил сравнительную философию, как я это называю. Вот смотри: если у них в агентурной разведке кого-то расколют, что с ним будет? Ну, арестуют. В крайнем случае посадят в местную тюрьму. Но потом-то обязательно обменяют на такого же лузера. При этом заметь, что пойманным шпионом будут заниматься и представители родного консульства, и адвокаты, и МИД. Потом состоится громкий процесс, о котором будет верещать вся мировая общественность. Короче, легче пересказать, вспомнить, чего у них не будет, чем перечислять, что им дадут. Правильно? Но, самое главное, провалившийся нелегал после того, как вернется на Родину, без дела не останется. «Приварок» к своей пенсии всегда найдется. Будет писать мемуары, консультировать режиссеров, которые снимают дурацкие шпионские сериалы. На худой конец, читать лекции в своих академиях…
– Зависть, Леха, – рассмеялся Володя, на несколько мгновений отрываясь от прицела и поворачиваясь к Демидову. – Самое отвратительное из всех человеческих качеств. К тому же оно тебе совсем не идет. На моей памяти, ты завидовал только один раз.
– Кому это? – встрепенулся Купец.
– Мне, – просто ответил Володя, опять приникая глазом к окуляру. – Когда узнал, что я не женат и никогда не был… Да ты не отвлекайся, Купочка, дальше говори, у тебя так складно получается!
– Да иди ты на хер! – рассердился Демидов. – Никогда я твоему бобыльскому положению не завидовал… И что рассказывать? А то ты сам всего этого не знаешь?!
– Мальчики, прекратите ссориться! – вмешалась Аня. – Алексей, вы действительно интересно рассказываете…
– Интересно?! – от возмущения Демидов даже привстал на локте. – Я тебе, Пигалица, могу рассказать про это «интересно»! Когда про мою разведгруппу становится известно контрразведке, а уж тем более когда ее засекут, то начинают гонять по лесам и буеракам до тех пор, пока полностью не уничтожат. Даже если кто-то и уцелеет, то из него будут медленно нарезать бефстроганов, чтобы узнать, кто он такой, откуда и что должен был сделать. Вот тогда за каждым кустом, за каждым камешком вражина начинает мерещиться! И шансы выжить у группы тем выше, чем меньше людей могут донести, что видели в лесу, на речке, у пруда, на околице посторонних людей!
– Леха, не ори, – попросил Володя. – Урюка разбудишь…
Он хотел сказать еще что-то, но вдруг замолчал. За ровно подстриженными кустами обозначилось какое-то движение. За то, что это были не охранники клиники, Локис мог бы поручиться головой. Те ходили открыто, по дорожкам, а человек, который мелькнул в оптике прицела, явно старался быть незамеченным.