Любомысл хватил еще чарочку и продолжил:
-Вот был я в дальних краях на Полудне, так там и вовсе таковы люди живут, что не то, что бражки – меду – то пить не пьют!
-Эк их! Как же живут – то они?
-Да каки – то кальяны с дымом курят!
Боярин наполнил свою и гостеву чарки медком и с силой заключил:
-Есть же дурачья на белом свете!
Помолчали. Затем Любомысл спросил:
-Вот скажи мне, Благовест, что такое про брата царева, Аргерда, сказывают? Будто – страшно сказать! – не нашей веры стал, а какой – то чужеземной?
-Верно говорят…
-Так ведь негоже поступает княжич – то, даром что царский сын!
-Негоже. Теперь говорит Аргерд – мол, врагам мстить нельзя, богатства копить нельзя, все поровну должно быть, тогда и войн, и раздоров не будет.
Любомысл негодующе стиснул кулак:
-Что, и умным с дураками уравняться надобно? И разбойникам с людьми добрыми?
-Говорит, надобно… Да ладно, царь – то молодой в отца пошел, чужеземных бредней стороной держится! А чего это у тебя, гостюшка, чарка просохла?
-Да, наполнить бы не мешало ее бражкой – то!
-Уж лучше медком. Бражки уж довольно, как думаешь?
Любомысл кивнул, соглашаясь. Снова осушили боярин с купцом свои чарки и продолжили разговор:
-Слыхал, Любомысл – что ни месяц, так степняки на границы полуденные накатываются?
-Слыхал. Да ведь бьем мы их, ордами целыми изводим! Им ли против нас дерзать?
-Не заржавел покуда клинок рода ариева… Да ведь худыми слухами земля полнится! Будто степняками теми злой царь Хейд из Закатных Земель, как вениками, трясет! И на набеги их подначивает, чтобы границы наши проверить, войну невиданную задумав!
-Ну, было время – он у нас зубы-то пообломал маленько! Его ль бояться?
-Бояться – то, может, и не след, а поостеречься бы стоило. Так, иначе – а враг он нам.
-Да ведь как поостережешься? У иных и у бояр – то мысли не о долге своем, а о брюхе! Ты им про дело, а они меж тем думают, как им выгоду из грозы военной извлечь! А царь молод, не переборет дураков – то седобородых… Кабы еще с братом он за одно сердце был!
Неожиданно снаружи послышались голоса дворовых, и боярин с купцом прислушались, прервав разговор. Кто – то стремительно взбежал по всходу, широко распахнулась дверь, и в горницу вошел Ярополк – сын Благовеста. На его покрытом дорожной пылью лице ясно читалась какая – то решительная и важная дума. Юноша почтительно склонил голову:
-Здоров будь, батюшка Благовест! А и тебе здоровья, Любомысл почтенный, гость торговый!
При этих словах голос вошедшего дрогнул. Благовест и Любомысл переглянулись, и боярин ответил: