Что тут могу сказать? Волшебная сила искусства. Но картина действительно впечатляет.
А еще мне вспомнился один мой хороший знакомый по прежнему миру. Художником он был от Бога, и соответствующее образование получил.
Так вот, есть у него картина, навеянная музыкой великого Людвига ван Бетховена, он всегда так сам его называет. Навеянная двумя, наверное, самыми известными его произведениями, она так и называется – «Элиза в лунном свете».
Только вот почему-то Элиза у него обнажена и стоит на коленках и локтях, грациозно прогнув спинку. Хорошо хоть боком к зрителю стоит, только голову в его сторону повернула. А так да, лунного света хватает, в открытое окно луна светит во всем великолепии своего полнолуния. И еще, лица у Элизы часто меняются. Она и блондинкой успевала побывать, и брюнеткой, и рыженькой. Даже абсолютно без волос бывала, с огромными печальными глазами. Так вот, эта картина меня тоже сильно притягивает, всякий раз у него в гостях подолгу ее рассматриваю.
На следующий день ближе к вечеру на самой границе видимости появились пятнышки островов, растянувшихся по всему горизонту.
– Чуть ближе подойдем и до утра ждать будем – сказал Фред – То, что нам нужно, как раз за ними и находится. Но в темноте мы туда не полезем, чревато. –
Всю ночь, убрав паруса, мы пролежали в дрейфе. Спать я лег далеко за полночь, слишком уж впечатляющая картина – здешнее море, когда такие близкие звезды отражаются в почти неподвижной воде.
Под утро задул ветер, принеся с собой волнение. Балла три, не больше, определил я – на гребнях волн барашков еще ни видно. Шли мы круто к ветру, приближаясь к островам. Когда ближний остров, поросший буйной растительностью, оказался почти на траверзе левого борта, из-за него вышел корабль. Трехмачтовый парусник с высокими носом и кормой. На его правом борту я насчитал двенадцать орудий, бомбард, по-моему, но ручаться не буду, далековато.
Посмотрев на Фреда, я увидел, что и он может бледнеть быстро и сильно.
– Право на борт – заорал Фред и сам же бросился выполнять свое приказание. Отбросив в сторону рулевого, он с бешеной скоростью закрутил штурвалом.
«Мелисса» неохотно откликнулась на приказ, слишком мала была ее скорость. И потянулись томительные минуты, когда ничего нельзя изменить и ничто от тебя не зависит. На корабле, двигающемся в нашу сторону, часть парусов была зарифлена, но ветер ему благоприятствовал, задувая в корму.
Красивое зрелище, когда корабль покрывается распущенными парусами. Но не в этот раз, и не на чужом корабле, слишком уж показательна реакция Фреда.