Натали грустно улыбнулась, вспомнив, как ее невозмутимый отец невольно схватился за левую сторону груди, когда она заявила, что отправляется в Марокко и будет работать в Касабланке продавцом в магазине тканей. Бедный папа! Он молча опустился на диван и скорчил такую страдальческую гримасу, что непокорная дочь не выдержала, подлетела к нему, бросилась в ноги и стала умолять простить ее за дурной характер и за все те неприятности, которые им с мамой еще предстояло из-за нее пережить. Родители тогда были не просто удивлены ее поступком, а пребывали в шоке…
Какое счастье, что всего через несколько минут она сможет повиснуть на шее у отца, обнять мать. Как же не хватало ей их обоих в далекой жаркой стране!
Такси мягко подкатило к воротам дома. Сердце Натали сжалось. Ей вдруг подумалось, что за время ее отсутствия мать и отец постарели. Когда четыре года назад она внезапно круто меняла свою судьбу, это обстоятельство как-то совсем не принималось ею в расчет. Сейчас же ей стало так жаль родителей, что на глаза едва не навернулись слезы…
Она взяла чемодан, любезно извлеченный таксистом из багажника, расплатилась и подошла к двери, с правой стороны которой на стене белела как всегда кнопка звонка. Наверное, родители еще в халатах пьют кофе в маленькой гостиной — самой домашней комнате во всем доме.
В детстве Натали любила прибегать к ним туда по утрам. В этот момент они были еще окутаны негой недавней взаимной ласки, тайными полуулыбками, тихим смехом. Девочка видела, как отец, беря что-нибудь со стола, незаметно касался руки матери. Ей казалось, что они принимали участие в какой-то удивительной, волнующей игре. Ужасно хотелось, чтобы и ей разрешили поучаствовать в ней, но даже заикнуться об этом она не решалась. Ее детское сердце чувствовало тайну любви.
Став постарше, лет с двенадцати, Натали уже стеснялась утреннего ритуала родителей и появлялась в маленькой гостиной, только если взрослые сами звали ее. Когда ей стукнуло шестнадцать, детское восприятие мира резко изменилось, родители начали ее раздражать, поскольку продолжали вести себя как молодые и плохо скрывали страстное влечение друг к другу. Позже она им эту слабость простила, потому что сама начала испытывать то же самое, и с подобным состоянием ей было очень непросто справиться…
Натали никому не сообщила ни номера своего рейса, ни времени прибытия на аэродром. Родители, конечно, ждали ее, но не знали, когда именно появится их дочь. И вот теперь она, стоя на пороге отчего дома, вздрагивала от предвкушения встречи и нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, доставая из сумки ключи.