Воздушный поток подхватил змея, и она отпускала леску, умоляя ветер не ослаблять ее.
В конце спуска Адам неожиданно сделал крутой вираж и затормозил. Прежде чем она сказала ему все, что думает по поводу его безумной езды, она увидела змея, танцующего в небе над ними.
Тори смеялась от восторга, которого, кажется, не чувствовала с самого детства. А змей летел все выше и выше. Затем неожиданно начал снижаться.
— Нет! Он не может это сделать, Адам!
Змей заметался в воздухе, а затем нырнул вниз, сделав петлю.
— Беги! — крикнула она.
Он предпринял героическую попытку снова разогнаться, но было уже поздно. Змей вел себя как пьяный, а потом рухнул на землю.
Адам подобрал змея, а Тори смотала леску.
— Кажется, он немного порвался, — сказал он, — к счастью, у меня есть клейкая лента.
Достав из кармана ленту и положив змея ей на колени, он низко наклонился, чтобы ей было удобно.
Ей так хотелось коснуться его блестящих шелковых волос. От него чудесно пахло. Солнцем и кремом после бритья. Ей даже нравился запах его пота. Запах мужчины.
Они еще несколько раз неслись с холма как сумасшедшие. Змей был уже не один раз залатан и являл собой печальное зрелище. И когда они уже решили, что поднять змея в воздух просто невозможно, природа сжалилась над ними.
Налетел ветер. Змей взмыл вверх, натягивая леску в руках Тори, танцуя в потоках ветра, моля о свободе.
Она еле держала катушку и управляла змеем, дергая за леску. Адам стоял сзади. Змей был похож на живое существо, он метался, взмывал, немного опускался, снова начинал метаться.
Она испытывала какой-то необъяснимый восторг и отдала катушку Адаму, чтобы поделиться с ним этим восторгом, торжествовать вместе с ним. Дать ему почувствовать силу змея, красоту его танца, ощутить, как вибрирует леска в руках.
Змей метался, как танцор в экзотической, фантастической пляске в паре с самим ветром. Он нырял и поднимался, извивался и кружился. Двадцать минут змей танцевал в воздушных потоках.
Это было невероятно. Великолепно.
Ей было совсем не жалко, когда змей неожиданно оторвался и стал быстро улетать. Она смеялась и махала змею, потом маленькой точке в небе; даже когда нельзя было уже ничего различить, она все махала.
— Черт возьми… — пробормотал Адам, — он заслуживал лучшей доли.
— Какой же? — Стоя перед ним, она почти неосознанно прислонилась к его широкой груди.
Он обнял ее, прижал к себе.
Они стояли так сотни раз во время городских фейерверков, после школьных футбольных игр, на берегу реки, на закате солнца.
— Я взял этого змея у того парня. Он уже готов заработать свой первый миллион.