– Евгения Максимовна, я вас очень прошу, приезжайте ко мне! Я… Я вам заплачу за услуги! – сбивчиво заговорила Темникова, и мне показалось, что она повторяет чьи-то слова: я явственно слышала на заднем фоне мужской голос.
– Вы одна дома? – спросила я.
– Нет… Со мной Алексей Федорович, – призналась Темникова. – Он тоже вас очень просит приехать!
«Бабурину-то прямо сам бог велел беспокоиться о судьбе дочери Темниковой, – отметила про себя я. – Интересно, вся прочая компания в курсе их отношений?»
В том, что близкие отношения между Темниковой и Бабуриным существуют, я практически не сомневалась.
– Но я охраняю Владимира Николаевича, – привела я главный аргумент: очень уж мне не хотелось принимать участия в семейных разборках Темниковой и Бабурина.
– Пусть он приезжает вместе с вами! – прокричала Темникова. – Дайте ему трубку!
Я молча протянула трубку Ильичеву и вздохнула. Мне сразу же стало слышно, как Бабурин загудел в ухо Ильичеву, пытаясь в чем-то убедить. По лицу Ильичева было видно, что он вполне разделяет мои настроения и мчаться на поиски неадекватной дочуры Елены Константиновны совершенно не расположен. Однако Бабурин, видимо, все-таки сумел его убедить или просто уговорить, потому что Владимир Николаевич с досадой проговорил в трубку:
– Хорошо, мы приедем.
После чего он посмотрел на меня и сказал:
– Мне кажется, сегодняшний день никогда не кончится!
– Не переживайте. Все кончается на этом свете, даже наша жизнь, – успокоила я его как могла и пошла собираться.
В квартире Елены Константиновны пахло коньяком и валерьянкой. Коньяк тянул Бабурин, мрачно прихлебывая из плоской бутылочки. Валерьянку поглощала сама расстроенная мать – пузыречек с лекарством стоял на столе посреди комнаты. Елена Константиновна была без макияжа, глаза ее, покрасневшие и припухшие от слез по поводу взрыва машины, выглядели тускло, и вообще она сейчас казалась постаревшей лет на десять.
Мы с Ильичевым прошли в зал, где и восседал на диване Бабурин со своей бутылкой, и уселись в кресла. Ворот рубашки Алексея Федоровича был расстегнут. И вообще Бабурин держался у Темниковой в квартире практически как в собственном доме. При нашем появлении он лишь кивнул и отхлебнул глоток коньяка.
– Выпить что-нибудь хотите? – гнусавя опухшим носом, спросила Темникова.
– Нет, спасибо, – отказалась я за нас с Ильичевым обоих. – Расскажите лучше, что же произошло. Из-за чего вы поругались с Кристиной?
Темникова покосилась на Бабурина, который сидел в угрюмом безмолвии.
– Кристина дулась еще с утра, – начала она свой рассказ. – Да что там с утра – она еще со вчерашнего дня на меня крысилась! За то, что Алексей Федорович посоветовал держать ее дома.