Косматая голова повернулась в его сторону.
— О! Мужик, ты чего тут? Кипеш какой?
Голос показался знакомым.
— Дядь Толь? — спросил Игорь.
— Ага, ага… — Дядька протиснулся внутрь. Косматый, нечесаный, с сединой в черной бороде. На ногах шлепки, на плечах серый пиджак с порванными карманами. — А ты кто такой?
— Игорь я, дядь Толь…
Дядя Толя был синяком. И казалось, будто вся та спиртовая дрянь, которую он в себя вливал, влияла на него только положительно. Дядя Толя будто бы законсервировался в одном возрасте и состоянии. Когда Игорь был маленьким, дядя Толя был такой же, грязноватый, замызганный, вечно пьяненький. Работал он то ли слесарем, то ли сторожем. Потом Игорь подрос, а дядя Толя все оставался прежним. Не старея, не меняясь, не умирая, хотя по всему выходило, что у него давно должна была отвалиться печень, желудок, сердце, почки и легкие, потому что дядя Толя еще и курил. С приходом независимости для дяди Толи изменилось только одно: он окончательно скатился на дно социальной лестницы. Потерял работу, квартиру. Переселился в подвал, где его поддерживал местный управдом, доверяя работу дворника. Все остальное было по-прежнему: одеколон, дешевая водка, дружбаны-синяки. Вечно приветливый, улыбающийся из недр косматой бородищи, дядя Толя был одним из столпов мироздания.
— А, Игорек! Ты чего тут? А? Был-то где?
— В Финке был, дядя Толя. Работал.
— Ой, работа эта, кипешное дело, пустое. Всех денег-то и не заработаешь. — Он присел рядом с Игорем на корточки. Сурово пахнуло немытым телом.
— Мои где? Не знаешь?
— Твои. Ну, Дарья-то… вон как… Видал?
— Видал.
— А Андрейка твой у соседки… Ты куда? Эй! В подвале они хоронятся, в подвале! От дурной. Узелок забыл…
Дядя Толя посмотрел вслед убежавшему Игорю, взвесил на ладони узелок. Потом, воровато озираясь, развязал ткань. На свет выкатилась бутылка кагора.
— От те нате, — хмыкнул он, облизнувшись. — Подгон босяцкий…
Соседка Мария Оттовна была женщиной одинокой и, что называется, с прошлым. Первый супруг ее, подводник, бравый мужчина, сгинул во время очередного похода. Почему и как, никто не знал. Мария Оттовна вышла замуж повторно уже во времена независимости, за рыбака. Родила двух детей. Но море и на этот раз оставило ее без мужчины. Второй муж застудился во время лова, лечился, по традиции, спиртом и помер, отравившись паленой дрянью. Не приходя в сознание. У Марии Оттовны остались двое детей, лет семи-восьми. Чтобы их хоть как-то прокормить, она работала на трех работах, получала все равно мало. Рано состарилась. И когда все заснули, а некоторые проснулись через много лет в неузнаваемом мире, для нее мало что изменилось. Заснула, проснулась, стала жить дальше. Женщину заботили только она сама, ее собственные дети… Да еще один. Приемыш, которого она нашла рыдающим рядом с ветхими останками его бабушки…