– Вставай, подруга, – окончательно вернула ее в реальный мир Зоя. Смуглолицая, больше похожая на цыганку, нежели на русскую, девушка вскочила с кровати и направилась в душ.
Ольга села и посмотрела на окно. Небо наливалось розовым свечением. Было лишь шесть утра.
Почти полгода она поднималась в одно и то же время, но так и не смогла привыкнуть. На душе снова стало тоскливо. Ольга потянулась и встала. Из ванной доносился шум воды.
– Зачем мыться перед зарядкой? – подумала Ольга вслух, натянула футболку и взяла со спинки стула спортивные штаны.
Она была уже полностью одета, когда в комнату, разбрызгивая по сторонам воду, вбежала Зойка и, увидев одетую девушку, удивилась:
– Ты чего, мыться не будешь?
– Совсем забыла! – ударила себя по лбу ладошкой Ольга.
Майор Бебури Гагуа, их куратор, еще накануне предупредил, что сегодня не надо начинать день с привычной пробежки и зарядки. Нужно всего лишь навести в доме порядок и приготовиться к собеседованию. Кто с ними собирается говорить, о чем и с какой целью, он уточнять не стал.
Ольга и Зоя с июля жили и учились разным премудростям в этом огромном коттедже, построенном на берегу живописной реки недалеко от Хихатзири, селения, расположенного всего в нескольких километрах от границы с Турцией. Сотни гектаров окружавшего его леса, среди которого были стрельбище, небольшой автодром, тактическое поле и теннисный корт, считались секретным объектом Департамента военной разведки J-2 Генерального штаба вооруженных сил Грузии. Это Ольга узнала случайно, подслушав, сидя в беседке, разговор двух переодетых в гражданскую одежду солдат, которые занимались охраной резиденции. Куратор ничего им подобного не говорил. Просто они знали, что выполнение всех предъявляемых им требований будет гарантией освобождения от уголовного преследования за совершенные деяния. Причем Бебури недвусмысленно намекнул, что в случае неповиновения или отказа сотрудничать с ним пострадают и родственники. Ольга до сих пор не могла понять, что явилось причиной ее появления в этих стенах – злой рок, случайность или умелая работа грузинских спецслужб. Так или иначе, но она была вынуждена работать на Бебури – впрочем, как и ее подруга Зоя.
Ольга была красива. Но синие глаза, тонкие черты лица и золотистые, коротко, по-мальчишески стриженные волосы лишь добавляли проблем. Любвеобильные грузины не давали ей прохода.
Несмотря на то что среди родственников у Ольги не было кавказцев, своей родиной она считала Грузию, вернее, Поти, куда в свое время приехал работать таможенником по распределению из Воронежа отец. Там он познакомился с ее мамой, которая отдыхала в расположенном на побережье санатории. Потом родилась она, Ольга. Через несколько лет отец получил повышение, и семья перебралась в Тбилиси. Она еще помнила красивую квартиру на проспекте Руставели с высокими сводчатыми потолками и отца в форме. Потом появились странные и непонятные слова – «перестройка», «гласность». Ольга пошла в школу. Отчего-то этот период вспоминался в основном в серых тонах, даже первая линейка. Из рациона стали пропадать элементарные продукты. Сначала шоколадные конфеты, следом исчезли мясо и колбаса. В конце концов отца уволили. Промучившись в поисках работы, он продал машину, потом квартиру, и семья перебралась в менее комфортные условия, на окраину города, в двухэтажный дом с глухим двориком. Если смотреть сверху, строение имело форму буквы «П». Весь второй этаж соединялся одним общим балконом. Построенное еще до революции здание было в крупных трещинах, а в сильные дожди протекала крыша. Но жили дружно. Дом населяли в большинстве грузины, и только на первом этаже проживала армянская семья.