Я переменил тему разговора:
— Зеб, как ты думаешь, что могло расстроить Юдифь, раз она лишилась чувств в присутствии самого Пророка?
— А я откуда знаю? — он взглянул на меня и отвернулся.
— Ну… я полагал, что ты можешь знать. Ты обычно знаешь все сплетни во дворце.
— Хорошо… впрочем, нет, забудь об этом, старина. Это совсем не важно.
— Значит, ты все-таки знаешь?
— Я этого не сказал. Может быть, я могу догадаться, но ведь тебе мои догадки ни к чему. Так что забудь об этом.
Я остановился, глядя ему в лицо.
— Зеб, все, что ты знаешь или можешь догадываться… Я хочу услышать сейчас. Это мне очень важно.
— Спокойней. Не забудь, что мы с тобой гуляем по террасе, разговариваем о коллекционировании бабочек и размышляем, будет ли у нас на ужин говядина.
Все еще волнуясь, я двинулся дальше. Он продолжал, понизив голос:
Джон, господь бог не наградил тебя быстрой сообразительностью… Ты не изучал внутренних мистерий?
— Нет. Офицер по психической классификации не допустил меня. Сам не знаю, почему.
— Мне надо было бы познакомить тебя с некоторыми положениями этого курса. Хотя я не мог этого сделать — ты еще был тогда первокурсником. Жалко. Понимаешь, они умеют объяснять такие вещи куда более деликатным языком, чем я… Джон, в чем, по-твоему, заключаются обязанности девственниц?
— Ну, они ему прислуживают, готовят пищу и так далее…
— Ты абсолютно прав. И так далее… А твоя сестра Юдифь, если судить по твоему описанию, — молоденькая невинная девочка из провинции. Очень религиозная и преданная, так?
Я ответил, что ее преданность религии видна с первого взгляда. Это меня к ней и привлекает.
— Понимаешь, она могла лишиться чувств, услышав довольно циничный и откровенный разговор между Воплощенным Пророком и, скажем, одним из его министров. Разговор о налогах и податях, о том, как лучше выжимать их из крестьян. Вполне вероятно, хотя вряд ли они стали бы говорить на такие темы перед девственницей, впервые вышедшей на дежурство. Нет, наверное, это было «и так далее».
— Я тебя не совсем понимаю.
Зеб вздохнул.
— Ты и в самом деле божий агнец. Я-то думал, что ты все понимаешь, но не хочешь признаться. Знай, что даже ангелы общаются с девственницами после того, как Пророк получил свое… Уж не говоря о священниках и дьяконах дворца. Я помню, как…
Он замолчал, увидев выражение моего лица.
— Немедленно приди в себя! Ты что, хочешь, чтобы кто-нибудь нас заметил?
Я постарался это сделать, но не смог справиться с ужасными мыслями, мятущимися в голове. Зеб тихо продолжал:
— Я предполагаю, если это для тебя важно, что твой друг Юдифь имеет полное право продолжать считать себя девственницей как в физическом, так и в моральном смысле этого слова. Она может таковой и остаться при условии, что Пророк на нее достаточно зол. Она, очевидно, так же недогадлива, как и ты, и не поняла символических объяснений, преподнесенных ей. А когда уж ей ничего не оставалось, как понять, подняла шум…