— Стеклоткань? Непроницаемая для воздуха? — спросил я.
— Ткань не герметизирует, она нужна для прочности. Мы прокладываем десять слоев и дальше внутрь, но лет пять и больше проходит, прежде чем нужно накладывать следующий слой.
Я спросил у Конски, нравится ли ему работа, надеясь извлечь из ответа материал для публикации. Он пожал плечами.
— Нормально. Ничего. Давление всего в одну атмосферу. А вот когда я работал под Гудзоном…
— …и получал десятую долю того, что имеешь сейчас, вставил Ноулс.
— Вы меня обижаете, мистер Ноулс, — запротестовал Конски. — Не деньги ведь главное, главное-искусство. Возьмите Венеру. Там платят столько же, но человек должен быть предельно сильным и выносливым. Плотность этой дряни так мала, что ее приходится замораживать. Люди, работающие там, болеют кессонной болезнью. А из того дурачья, что работает здесь, половина — шахтеры, и опасность заболеть кессонной болезнью испугала бы их до смерти.
— Тогда скажи, Фэтс, чего же ты уехал с Венеры?
Конски величественно посмотрел на нас.
— Осмотрим подвижной щит, джентльмены, — предложил он. Мы побродили вокруг еще какое-то время, и я уже собирался возвращаться назад. Смотреть особенно не на что, да и чем больше я присматривался к этому месту, тем меньше оно мне нравилось. Но в то время, когда Конски открывал дверь щита, ведущую наружу, что-то произошло.
Я очутился на полу на четвереньках, а вокруг наступила кромешная тьма. Наверное я закричал… не знаю. В ушах стоял звон. Я попытался встать, но остался на месте. Вокруг была такая темнота, какой я еще никогда не видел, абсолютная чернота. Я подумал, что ослеп.
Луч фонарика прорезал тьму, вырвал меня из нее и двинулся дальше.
— Что это было? — крикнул я. — Что случилось? Сотрясение?
— Не вопи, — небрежно ответил мне Конски. — Это было не сотрясение, а какой-то взрыв. Мистер Ноулс, надеюсь, у вас все в порядке?
— Думаю, что да, — он жадно ловил ртом воздух. — Что случилось?
— Не знаю. Давайте осмотримся немного. — Конски поднялся, насвистывая, стал водить лучом фонарика по стенам тоннеля. Его фонарик работал от динамо-машины, поэтому все время мигал.
— Повреждений как будто нет, но слышу… о, боже! — его фонарик осветил участок подвижности стыка возле двери.
Свободно парящие шарики начали собираться к этому месту. Их было там уже три, и к ним плавно подплывали другие. Мы видели, как один из них лопнул, и превратился в липкую массу. Подкатился другой, немного полетал вокруг, а затем тоже лопнул. На этот раз дыре понадобилось больше времени, чтобы впитать в себя и поглотить клейкое вещество.