— Два против одного, что нет — даже против пятидесяти.
— Как же ты расплатишься со мной, если я выиграю?
— А вы сообразительный, однако, мистер Ноулс. Видите ли, я изнутри на два дюйма проложен жиром. У меня не будет сильного кровотечения, так, появится что-то вроде родимого пятна. — Ноулс покачал головой.
— В этом нет необходимости. Если мы будем сидеть спокойно, нам здесь хватит воздуха на несколько дней.
— Не в воздухе дело, мистер Ноулс. Вы заметили, что становится прохладно?
Я уже ощутил это, но пока не задумывался. Свалившееся на нас несчастье настолько разбило меня, что холод поначалу не показался мне чем-то опасным. Теперь же я осознал, чем он нам грозит. Когда была нарушена электропередача, мы потеряли нагреватели. Будет становиться все холоднее, холоднее и холоднее.
— О'кей, Фэтс, давай попробуем.
Я сидел на костюме, пока Конски не был готов. Он снял брюки, потом подцепил один из летающих шаров-искателей и, когда тот лопнул, нанес его липкое содержимое на свою правую ягодицу. Затем повернулся ко мне.
— О'кей, детка, слетай с гнездышка.
Мы быстро поменялись местами и, потеряв много воздуха, заткнули дыру.
Удобно, как в кресле, господа.
Он ухмыльнулся. Ноулс облачился в костюм и ушел, взяв с собой фонарь. Мы снова остались в темноте.
Через некоторое время я услышал голос Конски.
— Есть игра, в которую можно играть в темноте, Джек. Вы играете в шахматы?
— Да.
— Хорошая игра. Я обычно играл в шахматы в декомпрессионной камере, когда работал под Гудзоном. Что скажете, если поставить для интереса двадцать на кон?
— А? Ладно. Давай. — Он мог предложить и тысячу. Мне было все равно.
— Хорошо. Е2-ЕЗ.
— Ммм… Е7-Е5.
— Традиционный ход, не так ли? Мне вспомнилась девушка, которую я знавал в Хобокене… — То, что он рассказал о ней, не имело к шахматам никакого отношения, хотя он и пришел к выводу, что ее манера разговаривать также была традиционной.
— С4. Напомнишь мне, я расскажу и о ее сестре тоже. Сдается мне, она не всегда была рыжей, не ей хотелось, чтобы люди так думали. Так вот она… извини. Сейчас твой ход.
Я пытался думать, но голова кружилась.
— Д7-Д6
Он довольно засмеялся.
— Д1-Д3. Как бы то ни было, они…
Он продолжал. То, о чем он рассказывал, было старо как мир, и сомневаюсь, происходило ли это вообще с ним, но его рассказ меня развеселил.
— Ох. — Я не мог вспомнить расположение фигур. Я решил готовиться к рокировке, которая всегда вполне безопасна в начале партии. — Конь Б8-С6.
— Бью королевой вашу королевскую пешку Ф7. Шах и мат. Вы должны мне двадцать, Джек.
— Неужели? Но этого не может быть!