— Старуху уберешь, это приказ!
— Извини, Андрей Павлович, но я не могу.
Старуха стала призывно махать им рукой. У Калиты мурашки побежали по коже. Он не успел выругаться. Вышка, на которую лез Жора, рывком накренилась.
— Бля! — только и сказал Чачич.
Жору едва было видно за переплетением опор. Он почти добрался до самой верхотуры, где стояла будка и находился часовой. Перепуганный Дубасов дал очередь по старухе. Жора, проявляя чудеса эквилибристики, спускался на одних руках и даже умудрялся раскачиваться и прыгать в самых опасных местах. Дубасов еще раз выстрелил по старухе, полагая, что первый раз промахнулся, чего с ним отродясь не бывало. И тут их накрыло. Но прежде Калита увидел, как вышка окончательно упала, и закрыл глаза: он по-своему любил Жору, опекал и не пускал его в опасные дела, хотя порой был придирчив. Если бы Жора погиб, это было бы самым худшим, что пришлось испытать Калите в жизни.
Больше он ничего не видел, а только почувствовал, что его приподняло и несет по воздуху. Американцы были бы не американцами, если бы не проутюжили район, где накрылись их вертолеты. Чачич знал их привычки еще по Афгану.
Калита умудрился упасть за остатки железобетонной стены и втиснуться в самую узкую щель, что и спасло ему жизнь, хотя его и вытаскивали потом всем миром.
Увидев, что Калита шевелится, Жора произнес:
— Хороший был командир!
Все засмеялись. Калита открыл глаза после того, как ему в рот влили пару капель спирта.
— Фу-у-у… — потряс он головой, сел и тут же охнул.
Болело все: бока, спина, ноги, руки, даже задница.
— Сейчас пройдет, сейчас пройдет… — суетился Чачич, делая ему укол.
Калита задышал ровнее. Боль отступала. Если бы не броня «булат», подумал он, от меня бы ничего не осталось, и спросил:
— Где Дубасов?
— Живой Дубасов, живой, — ответил Чачич. — Со старухой разбирается.
— С какой старухой? — удивился Калита.
— Старуху не убило… — потерянным голосом сообщил Жора.
— Значит, это не старуха! — Калита попробовал было подняться. — Черт знает что, из огня да в полымя!
— Правильно, не старуха, — согласился Чачич, поднося к губам Калиты фляжку с водой. — Скорее всего, «трикстер». Я сталкивался с ними еще во время аварии на ЧАЭС. Один из них возник у нас даже на борту вертолета. Мы тогда посчитали это галлюцинацией. Фотонная штучка. Их тогда много было, этих проявлений. Никто их не изучал.
Калита заставил себя подняться. Постанывая, то и дело замирая, он утвердился на ногах. Промедол слабо действовал. Утихшая было боль снова дала о себе знать.
Улицу трудно было узнать. Она попросту исчезла, так же, как и вышки — все вымело взрывами. А черная стена стояла по-прежнему. Между глубокими воронками, над которыми курился дымок, торчали «старуха-трикстер» и Дубасов.