— Все равно нам нужно туда попасть, — добавил Жора. — Какая разница, с кем?
Жоре Калита доверял меньше всего. Интуиция у него была под пятой секса и импульсивности суждений. Молод еще был Жора для принятия взвешенных решений. Но на этот раз Калита его послушал. Устами младенца глаголет истина, подумал Калита и стал выбираться из развалин.
— Вот это по-нашему, вот это хорошо, — прокомментировал Жора.
Ох, рано радуешься, ох, твоими бы устами да мед пить, подумал Калита, но ничего не сказал. А еще он подумал, что они этот вход сами бы нашли. Правда, американцы тоже не нашли, а только понаставили вышки. Так что Жора, похоже, прав.
— Не нашли, — словно угадав его мысли, ответил Дубасов. — Эта штука непроницаема. Даже американские ракеты с ней ничего не могли сделать.
— Нечего меня уговаривать, — буркнул Калита. — Все это попахивает большой авантюрой. Держите уши на макушке, крутите головами и думайте. Учил я вас интуиции или нет?
— Но вы же сами говорили, что интуиция не терпит догм, — напомнил Жора, помогая Калите преодолеть последние кирпичный завал перед дорогой, выметенной взрывами.
Я просто за вас всех боюсь, подумал Калита и ничего не ответил.
— Между прочим, — сказал Дубасов, — следы экспедиции, которые мы искали, вели именно сюда.
— Это ничего не значит, — сказал Калита. — Сердце Дыры, могло возникнуть уже после экспедиции. Может, это и есть та Глобула, о которой так спорили наши ученые? И она не за миллиарды солнечных лет от нас, а здесь, рядом.
Старуха оказалась классической бабой-ягой: в платке, длинной развевающейся юбке и почему-то в солдатских ботинках времен нэпа. Вот блузка на ней была странная — словно из какого-то модного бутика, с блестками и яркой расцветки.
— Здравствуй, красный командир, — сказала она.
У Калиты глаза полезли на лоб. Дубасов за спиной бабы-яги подавал ему знаки, чтобы он ничему не удивлялся. Должно быть, бабуля из той, коммунистической эпохи, или даже из времен гражданской войны, решил Калита и ответил:
— Здравствуйте, здравствуйте. Извините, как вас по имени-отчеству?
— Марья Ивановна, — прокаркала старуха.
— Очень приятно, — сказал Калита. — А где же вы живете, Марья Ивановна?
— Как где? Вестимо! Вот там и живу, — старуха показала на стену. — Я вас сейчас накормлю горячей картошечкой, и первачок у меня есть, и баньку сварганю.
— Баньку — это хорошо! — воскликнул Дубасов и обернулся к Калите, — мол, как я все организовал!
И так он это здорово сделал, и так было заманчиво попариться, что даже недоверчивый Калита расслабился. Перспектива смыть с себя грязь и пот показалась ему очень заманчивой.