- Шампанского хочешь? – спросил он жену.
- Конечно!
«Партер, десятый ряд, середина», - подумал Алексей. – «Где-то здесь он должен быть. Нет, это невозможно! Я никогда его не найду!»
- Что ты все время крутишься, Леша? Хочешь кого-то увидеть?
- Знаменитостей. Премьера же. Их здесь должно быть много.
- А каким чудом Сережа Барышев тогда билеты достал?
- У него спроси.
Действительно, публика в театре была, как на подбор. Алексей не удивился, что билеты у Сухановых оказались именно на сегодняшний вечерний спектакль. Евроремонт в душе требует больших денег и хороших исполнителей. Ничего второсортного. Престиж прежде всего.
- Еще шампанского? – спросил он у Саши.
- А спектакль? Мы напиться сюда пришли, или пьесу посмотреть?
И тут Алексей его увидел. Николая Суханова. Против ожидания, он узнал его сразу. И Эллу Эдуардовну, по описанию Сереги тоже. Подумал, что, действительно, как-то даже неприлично она богата. Драгоценности дорогие, но безвкусные. Нет той изысканности и утонченности, которая отличает не просто дорогие вещи, но настоящие произведения искусства. Да, эта дамочка казалась полотном, в котором не чувствовалось кисти великих мастеров. Хотя и звали ее весьма изысканно: Эллой Эдуардовной.
- Саша, тебе нравится этот молодой человек? - спросил Алексей, - тронув жену за локоть. – Блондин в сером костюме.
- Какой блондин? Я не мужчин сюда пришла смотреть! Уже первый звонок, Леша!
- Ну, посмотри, пожалуйста!
- Нет, не нравится, - отрезала жена, нехотя повернув голову.
- А почему?
- Он какой-то… замороженный.
- Зато красивый.
- Ничего особенного.
- Но он же не толстый. Как я.
- Леша, мне не нравится этот молодой человек, - повторила Саша. - Это все?
- Я есть хочу.
- О, Господи!
Алексей оставил жену возле столика и протиснулся поближе к чете Сухановых. Запах духов, которыми пользовалась Элла Эдуардовна, чуть не сшиб его с ног. Поистине, всего в ней было через чур. Она словно жалела, что можно так мало на себя одеть, намазать и вылить. Алексей никак не мог понять, из чего же состоит ее наряд, так много в нем было вырезов, разрезов, бахромы, блесток и разного рода аксессуаров. Эта экзотическая птичка, меж тем, не переставала жадно стрекотать:
- Мне бутерброд с белой рыбой, с красной рыбой, нет, два с белой, и еще пирожное. Нет, два.
Николай Суханов обернулся к жене, и Алексею показалось, что он посмотрел на нее с явной неприязнью. Да, худенькой Эллу Эдуардовну никто бы не назвал. А сам Суханов был красив, строен, но словно заморожен, как правильно заметила Саша. В чертах его лица были и правильность, и привлекательность, и некая пресыщенность от сытого, обеспеченного существования. А жизни не было. Он смотрел на людей так, словно накалывал их, как бабочек, на острые булавки своих зрачков. А глаза у него были светло-голубые, ледяные. И Алексею неизвестно отчего вдруг захотелось испортить этому парню настроение.