Мрак удивился:
– Что пугает? Что они такие тупые или что ты такой… недоразвитый? Ты, всегда такой четкий на слова, сейчас сам путаешься, как интеллигент в соплях.
Олег отмахнулся:
– Да что мне они… С них какой спрос?.. Родились, помельтешили перед глазами, исчезли. А я иду по странам и эпохам, сам создавал и державы, и религии, и…
Он поперхнулся. Мрак сказал услужливо:
– Если ты про эйнастию, то я молчу, молчу! Ни слова не скажу, не напомню.
Олег скрипнул зубами, лицо потемнело, но сдержался, только голос стал хриплый, скрежещущий:
– Но я остался таким же. Не умным, не мудрым, а всего лишь много знающим. Теперь вроде бы смутно понимаю, что не может один человек так уж высоко взлететь над своим племенем, даже если ему еще и третью нервную систему включить, и мозг как у слона отрастить!
Мрак помолчал, взгляд его блуждал поверх головы Олега. А когда заговорил, Олег ощутил напряжение в обычно спокойном и насмешливом голосе Мрака:
– Олег, а ты помнишь?
– Что?
– Помнишь, как мы вышли из Леса?..
– Ну…
– Помнишь нашу полную беспомощность, наш страх, наше полное непонимание…
Олег покосился с удивлением:
– Да? Мне казалось, что это только мы с Тархом трусили. Вернее, только я, Тарх трусить не умел. Но ты?
– Я не трусил, – признался Мрак, – как и сейчас не трушу. Но я тогда ни хрена не понимал, как и сейчас не понимаю. Но я бросался в бой, мы все бросались… и побеждали. Более того, мы делали доброе дело. Ну, не понимаешь больше половины сейчас… ладно, оба ни черта не понимаем! Ну и что? Надо вперед. Мы ведь все эти годы, все эти тысячи и тысячи лет чем занимались?.. Не знаю, что делал ты, но последнее великое мое дело, это когда Перо из клюва… Пора, Олег, снова за дела… что по плечу только нам. Возможно, призыв Тарха… это как раз то, что нас заставит вылезти из болота.
Олег не отвечал, но воздух вроде бы похолодел. Мрак присмотрелся, шерсть сама по себе поднялась на затылке. Олег сидел неподвижно, глаза закрыл, голова откинулась на спинку кресла. Отдыхает человек, расслабил мышцы… Ничего с ним вроде бы не происходит, только чуть побледнел… правда, странно так побледнел. Не лицом, как бледнеют все, а побледнели и руки, и шея, и кожа на груди – даже посерел, Мраку почудилось что-то металлическое.
Он спросил нервно:
– Ты что? Кожу ожелезнил?
Веки Олега поднялись медленно, тяжело, словно поднимал чугунные ставни. Мрак застыл, белки глаз волхва серые, с металлическим отливом. Губы Олега шевельнулись. Мрак стиснул зубы, кулаки сжались так, что ногти впились в ладони. Голос Олега прозвучал, густой и одновременно тонкий, с множеством оттенков, словно дюжина человек заговорила одновременно разными голосами: