— Ничего, ребята, — заговорил Галушкин, оглядывая притихших товарищей, — вот выполним задание, вернемся сюда, и пусть тогда держатся, сволочи! За каждого этого парня, за Володю Крылова, за Лобова, Кунина! Тогда мы не будем прятаться. Сами будем искать и бить, бить, бить их, гадов!..
Издали донесся стук колес. Ребята насторожились.
— Надо узнать, кто едет, — прошептал Маркин, вскакивая на ноги.
— Борис Лаврентьич, разреши мне, — попросил Андреев.
Галушкин строго посмотрел на него. Боясь, что ему не разрешат, Андреев снова попросил:
— Товарищ командир, очень прошу! Я узнаю, кто это едет.
— Ну что ж, Алексей, иди. Только без психу. Ясно?
— Ясно, товарищ командир!
Андреев схватил автомат. Пригнувшись, он легко побежал на звук колес. За ним последовали остальные. У самой дороги залегли. Через минуту со стороны деревни показалась подвода. В телеге, широко расставив ноги, стоял плотный немецкий солдат. На груди у него висел автомат. Сзади солдата сидел мальчишка лет тринадцати. Одной рукой он держался за грядку телеги, а второй поддерживал раздувшийся ранец. Мальчишка со страхом поглядывал на солдата. Худая брюхатая лошаденка, казалось, не чувствовала ударов гибкого прута, которым немец нещадно хлестал ее по спине и бокам.
— Шнель, шнель! Форвертс! Русише скатин! — покрикивал немец, опасливо посматривая по сторонам и дергая вожжами.
— Смотрите, ребята! Завоеватель Европы на боевой колеснице чешет! — не выдержал Маркин.
— Молчать! — оборвал его Галушкин.
Андреев щелкнул затвором автомата.
— Стой, Алексей! Живым надо взять! — приказал Галушкин.
Андреев кивнул, передал командиру автомат, а сам кинулся на землю и быстро пополз к дороге.
Телега поравнялась с густыми кустами. В ту же секунду из них выскочил Андреев и прыгнул на телегу. Оккупант не успел даже вскрикнуть, как сильная рука партизана захлестнула ему голову. Лошадь испуганно рванулась. Два сцепившихся тела свалились с телеги. Не выпуская из рук фашиста, Андреев вскочил на ноги и швырнул немца через бедро с такой силой и злостью, что тот кубарем покатился по земле и, только наткнувшись на дерево, замер, вылупив белесые глаза.
— Гутен морген, майн либер фриц! А-а-а, сволочь! — задыхаясь прошипел Андреев.
Схватив гитлеровца за грудь, Андреев рывком поставил его на ноги. Немец недоуменно рассматривал заросшего бородой человека, очень похожего на одного из тех пленных, которые только что ушли вперед. Но недоумение фашиста длилось всего секунду. Не меняя выражения лица и позы, он потянулся к кинжалу, висевшему на поясе.
— Леха, берегись! — крикнул Щербаков.