Собеседник фон Эттеля, тучный старик лет шестидесяти с совершенно лысой головой, довольно проворно для его комплекции поднялся с низкого кресла и отошел к окну. Облокотившись на подоконник, он разразился гневной тирадой:
— Этот нажим генерала Винклера — результат личной неприязни ко мне. Говорят, он как-то за бутылкой шотландского виски сказал: «Старикашку фон Шёнгаузена сотру в порошок». По милости Винклера я очутился в роли секретаря посольства в этой дыре.
— Но, Ганс, я думал — ты доволен, что работаешь со мной. Разве можно придавать значение должности, которая тебя прикрывает? Для меня ты — старый опытный разведчик, выполняющий очень важную миссию.
— Только наша дружба удерживает меня здесь, — проворчал Шёнгаузен.
— Ты мне никогда не рассказывал, что у вас произошло с Винклером.
— Он пытался подмять меня, сделать слепым исполнителем своих бредовых идей, а я дал ему понять, что он выскочка, солдафон и ни черта не понимает в разведывательном деле.
— Ты несносен. Зачем портить отношения с человеком, от которого в какой-то мере зависишь! К тому же, прости, но на правах друга скажу откровенно, ты не объективен. Винклер, конечно, недостаточно опытен, но не дурак. Думаю, все дело в том, что он занял должность, на которую претендовал ты.
— Безотносительно к этому он глуп как пробка. Подумай только, этот кретин взялся инструктировать меня, когда я ехал сюда. Он битый час весьма туманными намеками давал понять, что все наши операции завершатся походом на Восток. Как будто я не с ним вместе работал над одним из разделов плана Барбаросса. Зная, что я прекрасно ориентируюсь в нашей политике на Ближнем и Среднем Востоке, он нудно растолковывал мне, что основная цель — склонить Иран на военный союз с нами, а затем использовать его территорию для захвата Индии, иракской нефти и для военных действий против России. Особенно долго и путано он распространялся о том, как я должен организовать диверсии в Баку. Я не выдержал и дал ему понять, что не нуждаюсь в разъяснениях прописных истин.
— Лучше было бы промолчать. Он будет теперь все более и более требователен.
— Мы сделали достаточно. У нас уже есть школы с опытными инструкторами для подготовки агентуры, есть агентура. В ближайшие дни начнем ее переброску в Россию.
— Да, но Винклер беспокоится о резиденте в Баку.
— Я представил кандидатуры из русских эмигрантов, но Винклер требует, чтобы это были советские люди, пользующиеся доверием у себя на родине. Что же мне — ехать в Россию и подбирать там человека?
— Ты не прав, Ганс Это можно сделать, не выезжая отсюда. Тебя не надо учить — как.