- Д-д-д…
- Дурень? Дубина? Дрянь? - продолжил высказывать догадки некромант.
- Д-д-дай п-п-плащ, ме-мертвяцкая т-т-воя ду-душа, с-с-сделай х-х-хоть что-нибудь, п-п-придурок чёртов!!! - с трудом выговорила я. - Я с-с-сейчас в-всё се-себе за-застужу! Или во-вообще, с-с-смёрзнусь! Б-б-будет в-в-вам в-в-вместо И-и-избранницы ле-леедяная с-с-скульптура в г-г-галерею!
Санти со вздохом материализовал плащ, хотел протянуть, но потом передумал и сам накинул его мне на плечи. Тепло, замечательное, дивное, чудесное тепло! Мне показалось, что я попала в родной город в разгар лета - солнце припекает, абрикосы зреют, и море, как парное молоко…
- Отпад! - пощупав ткань, восторженно сообщила я и успела поймать шар до того, как он скатился с колен на землю. - Здорово! Класс! Я тебя обожаю, Санти! Люблю даже!
Лардозиан, злобно кривясь, отступил, и Санти занял его место за моим плечом. Все некроманты напряженно ждали. Ишко состроил мне "козью морду" и тут же принял вид мрачный и сосредоточенный, как и подобает черному магу.
- Смотри в глубь. Смотри в туман, смотри внимательно… глубже… - негромкий проникновенный голос Санти действовал почти гипнотически. - Так… разожми кулак… отпусти свой дух на свободу… хорошо… Видишь что-нибудь?
- Ви-и-ижу… - пролепетала я. - Жуть нечеловеческую…
Глазные впадины зачернены на манер енота, ногти выкрашены черным лаком, ладони - хной, на лбу намалёван тройной полумесяц, на скулах и подбородке - магические рисунки в виде птичек, звёздочек и кружочков, волосы наращены и заплетены в тринадцать кос, перевитых шелковыми шнурами… Я машинально потянулась поправить челку - и тихо завыла. "Жутью нечеловеческой" была я.
Некромант, уже наученный горьким опытом, проворно отскочил от меня.
- Санти!!! Что ты со мной сделал, урод, мерзавец, негодяй, сволочь некромантская, в гробу тебя видала! Да я… да я… да я тебя… ну, только попадись мне! Только дай до тебя дотянуться!!!!!
Внезапно в шаре возникла омерзительная бурая харя с хищными красными глазами и, скаля острые, как иголки, зубы, уставилась на меня. Я взвизгнула, едва не выронив шар, а линии пентаграммы налились ослепительным изумрудным свечением, внутри них заклубился дым, послышался какой-то шорох и треск, словно из старого радиоприёмника… и моим глазам предстало кошмарное существо. Человека оно напоминало только сложением, да и то отдалённо. Безволосое, приземистое, сгорбленное, под буро-зелёной кожей перекатываются могучие мышцы, лапы свисают едва не до колен и заканчиваются загнутыми когтями наподобие рысьих, за спиной - огромные крылья, как у летучей мыши. Уши у существа были большие, сердцевидные и постоянно пребывали в движении: то грозно вытягивались вверх, то пугливо прижимались к голове, то беспомощно, как тряпочки, обвисали. А рожа оказалась той самой, что скалилась на меня из Шара Вызова.