Члены Совета Восьми обычно долго живут. До естественной паузы: опыт каждого воспроизведения слишком ценен, чтобы все обнулять в шестьдесят. А естественная пауза, как правило, наступает не рано. Жизнь «не пыльная»: проверенные, постоянные женщины (не шататься же по фестивальным давалкам), натуральная пища с ферм (в том числе и белковая!), медобслуживание почти что на древнем уровне… И все же пауза рано или поздно приходит ко всем: Пятый временно перестал существовать в возрасте восьмидесяти семи, совсем немного не дотянув до заветной второй восьмерки; уже две недели как на его ячейке работает счетчик, вытикивая время до родов… Так что теперь самый старый — Второй. Его отец. Восемьдесят два года….
Но глаза все еще живые и умные. Хитрые. Черные. Слуга сосредоточился на отцовских глазах. Сказал:
— Не волнуйся, все пройдет хорошо…
Кому сказал — ему или, скорее, себе?
— …Ты, главное, сразу разошли стенограмму. Не упускай инициативу…
— Изоп, — огрызнулся Второй. — Не учи отца, как делать дела. И протри Мудрейшему рот, у него слюни висят, перед людьми неудобно.
…В восьмом слое засияла опрокинутая восьмерка — эмблема Совета, древний знак бесконечности. Пора начинать. Второй подключил себя и Ныряльщика.
Другие участники уже ждали в конференц-зоне, каждый в двух ипостасях: соцш-аватар и прямое включение из первого слоя в отдельном окошке.
Начали по регламенту.
— Первый, модератор гармонии первого слоя, приветствует Мудрейшего и всех членов Совета, — сказала Золотая Лошадь и глупо вильнула хвостом.
Сам Первый чинно, не размыкая губ, кивнул в окошке прыщавой рожей.
«Ты бы еще лепешку из себя выдавил, идиот, — подумал Второй. — Что за пошлые фермерские мотивы…» А вслух сказал:
— Второй, модератор спокойствия Живущего во всех слоях, приветствует Мудрейшего и всех членов Совета.
Его Осьминог (вот лично он юзерпик себе выбрал с умом — восьми— рукая сильная тварь с глубины, очень уместно) почтительно переплел щупальца.
— Третий, модератор гармонии глубоких слоев, приветствует Мудрейшего и всех членов Совета. — Аватар Третьего, крылатое существо с клыками, рогами, хвостом и в доспехах, рассеянно улыбнулось; параллельно оно явно занималось чем-то еще в более мелких слоях. Землистое лицо Третьего слабо скривилось в первослойном окошке, пытаясь, видимо, улыбнуться по примеру Крылатого. «Опять не побрился, — Второй неприязненно вгляделся в окошко, — и одет в какую-то рвань, это ж надо так себя запустить. Обрюзг, разжирел… Яппп, молодой ведь еще мужчина, всего сорок два. Впрочем, к дизайну ячеек и техподдержке претензий нет…»