— Что вы спросили? — Французский акцент зазвучал сильнее.
Жан-Люк увидел Рейчел, которая смотрела в их сторону. Он взял журналистку под руку и повел на паркет.
— Давайте потанцуем.
Рейчел отвернулась, вспомнив об обязанностях гостеприимной хозяйки. Ее улыбка засияла ослепительно и совершенно фальшиво. Она была раздосадована, будучи уверенной, что Жан-Люк заметил ее внимательный взгляд. Рейчел поспешно извинилась и пошла прочь от площадки, запруженной гостями.
— Наоми, что случилось?
— Ничего, — старуха вытирала глаза краешком передника, — просто плаксивое настроение.
— Почему?
Рейчел опустилась рядом с Наоми, сидевшей в тени гигантского кедра поодаль от дома.
— Это из-за Грейнджа?
— Дело не в том.
— В чем же тогда? — Рейчел всматривалась в морщинистое лицо. — С тех пор, как ты вернулась из Шотландии, ты сама не своя. Что тебя тревожит? Скажи мне.
— Не о чем тут говорить, — огрызнулась Наоми. Она замолчала, обводя взглядом заплаканных глаз газон, шатер и Грейндж на заднем плане. — Я знаю, кто он, — резко заявила она, — Шон сообщил мне, что он француз. Почему ты не сказала об этом с самого начала?
— Потому что… — Рейчел покачала головой. — Ах, Наоми, ты же знаешь, каким тяжелым для меня было то время, — пробормотала она с горечью, — я сама с собой не могла прийти в согласие.
— Для чего он здесь?
Рейчел помедлила с ответом, подбирая слова:
— Конечно, месье Мануар говорит, что хочет помочь, но это всего лишь бизнес. Он прекрасно понимает, что вложение в Грейндж очень выгодно. Он очень богат.
Рейчел глазами отыскала Жан-Люка, который стоял в центре группы гостей. Он надел темные очки, делавшие его еще более импозантным. С бокалом в руке он непринужденно что-то рассказывал.
Голос старой женщины звучал сердито:
— Ты не говорила с ним?
Рейчел нахмурилась.
— О чем? Конечно, говорила.
— Нет, не то. О… словом, о прошлом.
— Нет.
— Если не послушаешь моего совета, останешься совершенно одна! Помнишь, как ты сильно страдала? Зачем ворошить прошлое? Я не знаю, что бы обо всем этом сказала Клара, но, наверное, лучше бы Грейндж достался банку.
— Наоми, не мели чепуху.
— Почему? — На лице Наоми появилось упрямое выражение. — Он здесь, чтобы поссорить нас, я знаю.
— Что заставляет тебя так говорить?
— Он обращается ко мне таким тоном, как будто я пустое место. Отъявленный грубиян, каким был, таким и остался.
— Что он наговорил тебе?
— Я не хочу сейчас в это углубляться. — Наоми покачала седой головой. — Сегодня он звонил Шону и велел ему не приходить. Понимаешь? Не успел вернуться, как стал наводить свои порядки. Будь осторожна, девочка, или он разобьет тебе сердце, как тогда.