Эмма вопросительно посмотрела на него.
— Вчера я провел с вами лучший день в моей жизни. Я хочу, чтобы вы знали это, потому что… больше мы не сможем встречаться.
Эмма кивнула, пытаясь сохранить чувство собственного достоинства и не разрыдаться.
— Я понимаю.
— В некотором роде это прощание. Мы будем видеть друг друга, но не…
Себастьян глубоко вздохнул и посмотрел на газету.
— Помните, я предупреждал вас, что у газетчиков длинные языки?
Эмма вспыхнула.
— Назвать меня изменницей!
— Вы услышите о себе вещи и похлестче.
— Есть новости из Цюриха? — спросила она, переводя разговор на другую тему.
— Окончательного ответа еще нет, но у эксперта возникли сомнения.
— Это хорошо или плохо?
— Кто знает? — Себастьян протянул руку через стол, и, после недолгого колебания, Эмма сделала то же самое. Переплетя пальцы, они долго смотрели друг на друга.
И снова перед Себастьян встал вопрос: стоит ли трон всего, чем он должен пожертвовать?
Следующие несколько дней пролетели быстро. Эмма часто видела принца, но они не разговаривали и избегали встречаться взглядами. В тех редких случаях, когда это происходило, ее сердце начинало лихорадочно биться.
Эмма подружилась с Агатой и часто приходила к ней поиграть с Мериком. Дважды она видела, как Уилл выходит из комнаты Агаты. О, как бы ей хотелось, чтобы доктор стал отцом Мерику и мужем Агаты! Это было бы прекрасно.
— Мы дружим с детства, — сказала Агата, когда Эмма затронула эту тему. — Я влюбилась в него, когда мне было пятнадцать. Он верный друг Себастьяна. Но его отец был садовником-декоратором, и, несмотря на мои возражения, Уилл думает, что это непреодолимое препятствие. У него есть гордость. И план эмигрировать в Южную Америку. — Агата закатила глаза. — Я же хочу, чтобы он остался здесь и женился на мне.
— Как это сделать?
— Не знаю. Как только мы убедим Себастьяна взойти на трон, мы заставим Уилла понять, что я — обычная женщина, а не принцесса.
Если бы не Агата, Эмма страдала бы от одиночества. Ей долгое время не удавалось дозвониться Луизе в Лондон.
Вскоре Эмма узнала, почему не могла застать подругу дома. У отца Луизы случился сердечный приступ.
— Сочувствую, Луиза. Как он? Держится?
— Не знаю. Я не разговариваю с родителями.
— Что происходит? — Луиза была единственным ребенком, в котором отец и мать не чаяли души.
— Я скажу тебе. Родители лгали мне всю жизнь. Ты знала, что меня удочерили? Все, наверное, знали, кроме меня! Так ты знала?
Эмма растерялась.
— Тебя удочерили? Как? Когда?
— Хотела бы я знать!
— Ты уверена?
— Еще бы! Все открылось, когда на пороге появились внебрачные дети отца — близнецы Дэниел и Доминик. Они — вылитый папа в молодости. И тут мне пришло в голову, что я сама ни капли не похожа ни на отца, ни на мать.