Им известно, что для Коннера Сент-Джорджа покупка Драконова Ручья — не просто сделка. Им известно, что он готов отдать все, лишь бы вернуть семейное достояние.
Выпивка не помогала расслабиться. Коннер оттолкнул стакан с такой силой, что виски выплеснулось. И что теперь — отказаться от сделки? Первое правило бизнесмена — «Не увлекайся». В деловом мире нет места для гнева, злобы, сентиментальности и тому подобной эмоциональной чепухи. «Деньги делаются головой, а не сердцем» — таков был девиз его отца. Не одну сотню раз слышал эту фразу Коннер, и смертный грех дяди состоял в том, что он не смог противиться велениям сердца.
Коннер знал, что должен отступить. Нынешние владельцы Драконова Ручья считают, что он на крючке, и сделают все, чтобы слопать его вместе с деньгами Сент-Джорджей. Умная рыба соскакивает с крючка, глупая — бьется и мечется, заглатывая его все глубже…
Черт возьми! Не иначе, Марлин снова включила отопление! Дышать невозможно! Он сорвал с себя галстук, сбросил пиджак и открыл балконную дверь. Холодный ветер ударил в лицо и вмиг отрезвил, хоть до этой секунды Коннер и не замечал, что пьян. Сколько же он выпил на деловом ужине? Не помнит. Значит, слишком много.
Он вышел на балкон; ветер набросился на него, растрепал волосы, начал рвать рубашку с плеч. В лицо ударили ледяные струйки дождя.
— Мистер Сент-Джордж!
Сперва Коннер не понял, откуда доносится голос. Наконец ему удалось разглядеть в полумраке — Хилари Ферфакс стояла на своем балконе, всего в каких-нибудь восьми футах, немного повыше его. Выбирая для нее комнату, Коннер не подумал о том, как близко окажется гостья от его собственного кабинета и спальни.
Девушка наклонилась над перилами; длинные распущенные волосы рассыпались по плечам. В ночной рубашке из мягкой ткани, с высоким воротом, длинными рукавами и подолом ниже колен она походила на какую-то шекспировскую героиню.
— Мистер Сент-Джордж!
Хилари повернула голову, и свет, падающий из ее комнаты, осветил нежный профиль — мягкий абрис щеки, темную впадину глаза и уголок рта. Губы казались припухшими, словно она плакала… или целовалась.
Целую вечность Коннер, словно новый Ромео, стоял на своем балконе и не отрывал от нее глаз, прислушиваясь к неожиданной (хоть и хорошо знакомой) реакции своего тела. Внезапное возбуждение удивило и разозлило его. В чем дело? Неужели год воздержания довел его до такого состояния, что он, словно подросток, заводится от вида первой встречной с пухлыми губками?
К тому же он ей даже не нравится. Коннер хорошо помнил, каким суровым, осуждающим взглядом смотрели на него зеленые глаза Хилари. «Что вы с ней сделали?» — спросила она, ни на секунду не усомнившись, что во всем виноват он и только он. Они знакомы всего два дня, а в ее глазах он уже превратился в негодяя!