Хилари отставила кофе и потянулась за бумагой, которой кузина триумфально потрясала у самого ее лица. Чек. И, судя по сияющим глазам Марлин, на серьезную сумму.
— Постой! — Хилари поймала Марлин за руку и взяла у нее чек. Глаза ее расширились, когда она прочла сумму, а вслед за ней — крупную четкую подпись Коннера Сент-Джорджа. Да, щедрый подарок. Более чем щедрый.
После всего сказанного прошлой ночью Хилари могла ожидать чего угодно, только не этого! Что означает такой резкий поворот?
— Так что пусть льет дождь! — весело заметила Марлин. — Он не помешает нам ходить по лучшим магазинам в городе! — Она спрятала чек обратно и с торжествующим видом похлопала себя по карману. — Итак? — обратилась она к Хилари. — Вперед, за покупками!
Но Хилари не двигалась с места.
— Что он сказал? — медленно спросила она, пытаясь разгадать мотивы внезапной щедрости Коннера.
— Кто? — переспросила кузина, останавливаясь перед зеркалом и поправляя прическу.
— Коннер, — спокойно ответила Хилари, радуясь, что может не встречаться с кузиной глазами. Она не хотела, чтобы Марлин заметила ее удивление. И тем более кузине не следовало знать или хотя бы подозревать, какие мерзости вчера говорил о ней Коннер. Она отпила глоток кофе и подняла глаза. — Что сказал Коннер, когда дал тебе чек?
Марлин провела пальцем по губе, смазывая лишнюю помаду.
— Ничего. — Другой рукой она разгладила брови, укладывая их двумя идеально ровными ниточками. — Я его вообще не видела. Проснулась, вышла, а чек лежит на столе в прихожей. Чек и записка: «Для ребенка» — и больше ничего.
«Для ребенка». Хилари сглотнула, чувствуя, как горький кофе встает комом в горле. Он выписал чек на огромную сумму, чтобы невестка купила вещи для малыша. Для малыша, который — «может быть, только может быть» — будет единственным, что останется на земле от Томми Сент-Джорджа.
Однако, поразмыслив, Хилари воспрянула духом. Очевидно, таким путем Коннер признал несправедливость своих обвинений. Не мог же он, в самом деле, и вправду так думать! Нет, Хилари не верила, что Коннер подозревает Марлин в обмане. Он просто был пьян, увлекся, позволил раздражению взять верх над разумом…
Она сама удивлялась тому, с какой охотой готова его простить. Может быть, ее разжалобил его усталый и несчастный вид? Даже ненавидя его, Хилари не переставала помнить, что Коннер — не просто холодный, бездушный тип. Он несчастен, это очевидно. Страшно несчастен.
— Пойдем скорее! — торопила ее Марлин. — Пока чек не прожег дыру у меня в кармане!
Хилари тряхнула головой, прогоняя навязчивые мысли. Коннер ясно дал понять, что едва терпит ее присутствие. Трудно ожидать, что он пустит ее в свою душу.