– Бего-ом!..
И – откуда только сноровка взялась! – бежали не просто кучей, а словно в загонной охоте, ощетинившись копьями, плечо соседа не теряя, вперёд не вырываясь, но и не отставая, понимали все – только вместе отбиться и можно. Сказалась всё-таки выучка – не зря над обрывом шеренгой стояли, поджидая непрошенных гостей, недаром по осени чуть не полстепи перегораживали, прижимая стада травоядных к крутым местам. Люди всегда перед всем миром совместной работой славятся, потому и живы по сей день.
А в селении только этого и ждали. Над городьбой появились плечи и головы стрелков. По ближним диатритам хлестнуло порывом колючего ветра. Молодцы – не в птиц метили, в наездников, троих из пяти сшибли, а остальные на целое войско кидаться поостереглись, завизжали и пошли в обход туда, где на истоптанном выгоне словно бы в один миг поднялась новая чудовищная поросль. Там с клёкотом мчались наперерез людскому потоку главные силы птичьего войска.
Сшиблись в одном поприще перед воротами. Диатримы с налёту врезались в строй воинов Бойши, и не было уже тут ни спасительной каменистой крутизны, ни ещё более спасительного вязкого Истрецова ила; ровное место, наилучшее для диатримьих атак.
И всё же не потеряли охотники сердце, встретили напасть как должное сыновьям Великого Зубра. Упёрли копья в землю; все, кто мог, пустили стрелы. Меток глаз степных охотников, верно летели стрелы, помогали и из-за частокола. Карлики падали, но оставшиеся без водительства птицы, подхваченные порывом соседей, жадно стремились на добычу и бежали уже не вместе со всеми, а вырывались вперёд. Они и врезались первыми в строй Бойшиного войска.
Кто скажет, встречались или нет диатриты не просто с человеческими народами, но и с тяжёлым загонным копьём, но правильного строя они явно доселе не видывали. Каждую хищницу принимали на три копья, а это не шутка даже для живучего ужаса пустынь. И всё же первые людские шеренги проредило изрядно.
Следом за осиротелыми смертницами ударило основное войско диатрим. Но этот отряд только-только переправился через Великую и не имел даже того малого опыта, что дорогой ценой приобрела потрёпанная на Истреце орда. Если бы ринулись всадники в бреши, что оказались пробиты первым натиском, то, верно, сумели бы рассечь войско на части, но они снова пошли сплошным фронтом, и их встретила непроходимая стена загонных копий. Птицы лупили клювами, но срубленная в священной роще жердь оказалась длиннее, и немногим карликам удалось достать людей.
Только поэтому войску и довелось спастись. Да ещё то помогло, что свои в селении тоже не спали. В воротах спешно оттаскивали дубовые плахи, торопясь открыть проход. Над частоколом густо стояли лучники – похоже, за оружие взялись все, от мала до велика, и даже девки с бабами, не забывшие еще детские забавы, когда все, и мальчишки и девчонки, бьют из слабых детских луков пролётную птицу.