Затворник, прикрой! — рявкнул Бельмастый и вдруг увидел Птицелова, — Бот так встреча! — проговорил разведчик. — Ты что это, паря, шухер подымаешь?
Вали, Бельмастый, эту гниду! — призвал его подельник. — Он нам нанес смертельную обиду.
А ты заткнись, уродец шестипалый, — отозвался Птицелов, — пока тебя не слопали шакалы…
Массаракш! — взревели разведчики в унисон.
Черные зрачки карабинов уставились Птицелову в лоб. Гулко раскатилось эхо выстрела. Бельмастого швырнуло вперед, он налетел на Птицелова и сбил его с ног. В то же мгновение снова ожил пулемет на вышке. Дробная очередь охлестнула плац, как свинцовая плеть. Фонтанчики снега обозначили ее путь. Послышались проклятья и редкие ответные выстрелы. Шестипалый заметался. Драгоценные секунды упущены. Через забор сигать поздно. Не обращая внимания на оглушенного Птицелова, который вяло ворочался, придавленный телом убитого разведчика, Шестипалый залег за песочную кучу, начал отстреливаться.
— Меня не взять, солдатики, задаром, — бормотал он в рифму, — я не к таким привык судьбы ударам…
Да, прищучить разведчиков было непросто. С пулеметной вышки простреливался не только плац. Затворник для острастки дал очередь по крышам, зацепил хоздвор, выбил стекла в окнах медчасти. За спиной Шестипалого был надежный забор, который незаметно не перелезешь. Самое умное — взять мутантов измором. И ротмистр Туур, который командовал выкуриванием разведчиков из гарнизона, так и намеревался поступить. Он приказал своим людям держать злоумышленников под методичным, хотя и редким обстрелом. Пусть отвечают, выродки. Ведь патроны у них рано или поздно закончатся. А у гарнизонных вояк целый цейхгауз в запасе. Но вмешалось провидение, которое не иначе как с дуру приняло облик делинквента Облома.
Едва началась пальба, Облом сиганул в окошко казармы с непростреливаемой стороны и бросился в офицерское общежитие. Ворвался в комнату штаб-врача, который спешно укладывал медицинский саквояж, и заорал:
Птицелов там, ва… ваше превосходительство!
Таан посмотрел на дэка с недоумением.
Где там, господин Облом, говорите толком?!
Под вышкой этой треклятой, которую диверсанты захватили, — пояснил Облом, переведя дух. — Черт меня дернул послать его посуду мыть на колонку. В аккурат к появлению этих выродков… Убьют парня ни за что, ни про что. А жалко, толковый же парень…
Штаб-врач несколько мгновений раздумывал, потом сунул Облому свой саквояж.
Идемте! — сказал он.
Они выбежали из общежития, прижимаясь к стенам бараков, миновали хоздвор и вышли в тыл защитникам гарнизона. Солдаты залегли кто за колесами грузовика, кто за металлическими бочками из-под горючки. Подвиги совершать никто не рвался. Дали залп и спрятались. Пусть себе тявкает пулемет с вышки и огрызается одиночными выстрелами Шестипалый.