26
Каждый год в соборе Нимской Богоматери служили панихиду по покойным Периканам-Мальтетам. В Ниме жила матушка мадам Перикан. За дорогих усопших молились только тучная полуслепая старуха, чьи хрипы и сопенье перекрывали голос кюре, и ее кухарка, жившая в доме вот уже тридцать лет, поэтому служба проходила в боковой часовенке и была недолгой. Мадам Перикан в девичестве носила фамилию Кракан и была в родстве с теми самыми Краканами из Марселя, что так необыкновенно разбогатели на торговле растительным маслом. Таким происхождением можно было гордиться, и она, само собой, гордилась им (ее выдали замуж с приданым в два миллиона — и не каких-нибудь, а довоенных), но и ее происхождение меркло в ослепительном сиянии семейства, с которым она породнилась. Ее мать, старая мадам Кракан, разделяла взгляды дочери на родню зятя. И, поселившись в далеком Ниме, верно и преданно поддерживала все традиции семейства Периканов: молилась за усопших, поздравляла живых со свадьбами и крестинами. Напоминая тех англичан, что, находясь в колониях, одиноко пьют за здоровье королевы, когда весь Лондон празднует ее день рождения.
Заупокойная служба доставляла мадам Кракан тем большее удовольствие, что, возвращаясь из собора после панихиды, она заходила в кондитерскую и выпивала там чашечку шоколада с двумя булочками. Ввиду тучности мадам, домашний доктор держал ее на строжайшей диете, но в этот день она вставала раньше обычного, пересекала огромный собор от украшенного скульптурами портала до своей скамейки, очень уставала и поэтому подкрепляла силы без малейших угрызений совести. Иногда, пока кухарка, которую мадам побаивалась, молча стояла навытяжку к ней спиной у дверей кондитерской, держа в руках два молитвенника и шаль хозяйки, она придвигала к себе блюдо с пирожными и с рассеянным видом уписывала слойку с кремом или корзиночку с вишнями, а иной раз то и другое.
На улице ее ждала коляска, запряженная двумя старенькими лошадками, кучер, почти такой же толстый, как мадам Кракан, солнце и тучи мух.
Но в этом году все шло не так, как обычно. Периканы после июньских событий добрались до Нима и одну за другой получили вести о смерти старика Перикана-Мальтета и Филиппа. О первой смерти их известила монахиня монастырской больницы, где старик отошел «беспечально, безболезненно и по-христиански», как написала сестра Мария из монастыря Святых Даров, «доброта его к родным была беспредельна, и он потрудился оставить подробнейшее завещание, которое будет в ближайшее время переписано и отправлено родственникам».