А в это время бал идет своим чередом; оживленные пары встречаются в контрдансах; император то и дело танцует с Елизаветой; но вот он устал, ушел из танцевальной залы в другую, где и велел подать себе ужин. С минуты на минуту они должны сюда явиться: и Лиза, и князь Иван; но они не являются. Императору становится скучно — он один, кругом неинтересно, все ненужные люди. Торопливо окончил он свой ужин и вышел в залу.«Что это? Иван танцует с Лизой, он наклоняется к ней, что‑то говорит ей, даже шепчет… Какое у него лицо!» — И опять позабытое былое чувство — ревность стучится в его сердце, и не сводит он глаз с этих двух людей, которых так любит. А они все вместе. Вот окончен танец. Долгорукий все же не отходит от Елизаветы. Петр не двигается с места, все смотрит. Лицо его побледнело, глаза горят, он весь — необычайное волнение. Подходит к нему барон Остерман.
— Андрей Иваныч, — шепчет император, — с какой это стати князь Иван не отходит от принцессы?
Остерман навострил уши и пристально взглянул на Петра.
— Как не отходит, государь? Да вы же сами танцевали с нею, кажется, подряд три контданса. Что ж тут такого? Вы знаете, как принцесса любит танцевать, а князь Иван хорошо танцует.
Но император вне себя, он не доволен ответом Остермана, и когда к нему подходит Долгорукий, он грозно глядит на него и отворачивается.
— За что это? — равнодушно и улыбаясь спрашивает Иван Алексеевич. — Ах да, понимаю: государь меня ревнует. Ну что ж, ничего, поревнуй, посердись, скоро помиримся…
И такой же равнодушный, такой же уверенный в своей силе и в том, что ничем он себе повредить не может, отходит Иван Долгорукий от государя и идет в ту сторону, где больше молодых, красивых женщин. Между ними он видит сестру свою, которая что‑то оживленно толкует с молодым племянником австрийского посла, графом Миллезимо. Между ними он видит и другую молодую девушку и внезапно поражается ею; она сидит в уголку залы, подальше от других. Стройная и чудно–прекрасная, равнодушно–спокойным взглядом глядит она на окружающее оживление и великолепие и, кажется, принимает во всем мало участия. О! Как она хороша! Каким образом не замечал он этой ее красоты? А ведь давно он знает эту девушку. Он подходит к ней и садится рядом с нею.
— Зачем не танцуешь, графиня? — говорит он ей.
— Устала, Иван Алексеевич, — поднимает она на него свои чудные, большие глаза, опушенные длинными, темными ресницами.
— Пойдем танцевать со мною, — шепчет он снова.
— Устала, дай отдохнуть, князь.
— Что редко бываешь у матушки да у сестер? — спрашивает Иван Алексеевич после минутного молчания.