Он знал, что ее вопрос был в большей степени риторическим; нравилось им это или не нравилось, но они все уважали стремление мистера Остуриаса хранить свои секреты при себе — он имел право распоряжаться своими микологическими познаниями по собственному усмотрению. Каждый обладал каким-то объемом знаний и черпал из него. В противном случае мы бы не выжили, размышлял доктор, мы бы присоединились к громадному большинству, молчаливым мертвецам под ногами, к миллионам, которых, в зависимости от точки зрения, можно причислить к счастливым или несчастным.
Иногда ему казалось, что пессимизм неуместен, в другие дни он думал о мертвых как о счастливчиках. Но пессимизм был для него преходящим состоянием, и он уж точно не ощущал его сейчас, стоя в сумерках рядом с Бонни Келлер, всего лишь в шаге от нее. Так близко, что мог легко коснуться… но этого делать не стоило. Даст по носу, думал он. Хороший точный удар, да еще при Джордже… как будто получить по носу от Бонни — недостаточно.
Он громко рассмеялся. Бонни подозрительно посмотрела на него.
— Простите, — извинился он, — я витал в облаках.
Мистер Остуриас шел прямо к ним, лицо его раскраснелось от волнения.
— Давайте войдем, — сказал он, тяжело дыша, — а то пропустим чтение Дейнджерфильда.
— Вы ведь знаете все, что будет дальше, — сказал Стокстилл. — Вы знаете, что Милдред вернется и снова войдет в жизнь героя, снова сделает его несчастным; вы знаете об этом так же хорошо, как я, как мы все.
Его тронуло волнение учителя.
— Я сегодня не собираюсь слушать, — сказала Бонни, — мне не вытерпеть замечаний Джун Рауб.
Искоса поглядев на нее, доктор Стокстилл сказал:
— Вы ведь можете стать главой общины на следующий месяц.
— Думаю, что Джун нуждается в лечении у психоаналитика, — сказала Бонни доктору. — Она так агрессивна и мужеподобна, это неестественно. Почему бы вам не увести ее куда-нибудь и не дать ей пару сеансов психотерапии?
Стокстилл сказал:
— Опять посылаете мне пациента, Бонни? Я пока еще помню предыдущего…
Трудно было бы забыть, думал он, потому что это случилось в тот самый день, когда на заливы упали бомбы. Годы назад. В прежнем воплощении, как сказал бы Хоппи.
— Вы добились бы улучшения, — сказала Бонни, — если бы начали лечить его. Просто времени не хватило…
— Спасибо за защиту, Бонни, — улыбнулся он.
Мистер Остуриас сказал:
— Кстати, доктор, мне довелось сегодня наблюдать за странным поведением нашего маленького фокомелуса. Я бы хотел знать ваше мнение, когда представится возможность. Должен сказать, что он привел меня в недоумение… я удивляюсь ему. Способность противостоять неблагоприятным условиям у Хоппи, конечно, есть. Это вселяет мужество во всех нас, если вы понимаете, что я имею в виду… — Учитель остановился. — Но пора в зал.