Оленев вздрогнул, сделал попытку привстать и не мог.
— Вот так встреча, — тихо сказала вошедшая.
— Вы, Калерия Андреевна, знаете кого-нибудь из этих мужчин? — задал следователь традиционный вопрос.
— Д-да... — сказала она и судорожно вздохнула.
Кириллов налил и подал ей стакан воды. Она поблагодарила взглядом, отпила и опустилась на стул.
— Кто вам знаком?
— Оленев. Сергей Петрович.
— Откуда вы его знаете?
— Я была с ним помолвлена... Сорок с лишним лет назад.
— Сергей Петрович, это соответствует действительности?
— Да, — кивнул он.
— Итак, с этого момента мы будем официально называть вас Сергеем Петровичем Оленевым, а не Иваном Андреевичем Берсеневым. Не так ли?
— Так, — ответил он.
Калерия Андреевна недоуменно взглянула сначала на следователя, затем на Оленева.
— Что вы сказали? Иван Андреевич Берсенев? При чем здесь имя моего покойного брата?
— Гражданин, которого вы только что назвали Сергеем Петровичем Оленевым, до сих пор носил имя Ивана Андреевича Берсенева. Да, да, вашего брата. К несчастью, действительно покойного. Вы уж извините, но именно это обстоятельство заставило меня побеспокоить вас...
— Так то письмо...
— В котором мы просили вас сообщить подробности о своей семье, о вашем отъезде из Петербурга в связи с известием о гибели брата, и фотография, которую вы нам прислали? Да. Все это приложено к делу. У Сергея Петровича будет возможность ознакомиться с этими документами. Еще раз прошу прощения и большое вам спасибо, что откликнулись на мою просьбу.
Протокол опознания был подписан. Калерия Андреевна ушла. Ушли и остальные. Кириллов и Оленев остались одни.
Оленев сидел, низко склонив голову. Он обмяк. Еще недавно самоуверенный, вышколенный, знающий себе цену человек менялся на глазах. Уже не было прежнего лоска, неприкрытой иронии. Перед Кирилловым сидел жалкий преступник.
— Гражданин следователь, — раздался глухой, чуть дрожащий голос — Разрешите уйти в камеру. А лучше, если можно, дайте мне перо и бумаги и поместите отдельно от остальных.
«Вот как! Даже голос изменился!» — подумал Кириллов и сказал вслух:
— А зачем вам идти в одиночку? Садитесь вот за этот стол и пишите.
— Мне хочется побыть одному. Подумать.
— Ну, если настаиваете...
Оленева увели.