— Ты ей сказал, чем вызван ее отъезд? — спросил генерал.
— Ну что вы, Вадим Александрович! — воскликнул я. — Во-первых, я до разговора с вами и сам этого не знал, а во-вторых, не в моих правилах посвящать жену в свои дела.
— Это правильно, — одобрил генерал. — Ну ладно, я с ней в самолете поговорю.
Мы закончили разговор в тот самый момент, когда к самолету подкатили автобусы с пассажирами. Генерал посмотрел в иллюминатор и сказал:
— Ну иди, прощайся со своими.
Он пожал мне руку, и я пошел к выходу, чтобы успеть сойти с трапа, пока в самолет не кинулись соскучившиеся по Родине отпускники. Конечно, я мог бы подождать Татьяну с Иришкой в самолете, но не стал этого делать, чтобы не давать повода злым языкам, а таких в советской колонии хватало, говорить, что использую свое служебное положение в личных целях. Пусть уж лучше полицейские посмотрят, как я буду целовать жену и дочь.
Спустившись по трапу, возле которого в ожидании посадки толпились вышедшие из автобуса пассажиры, я отвел Татьяну с Иришкой в сторонку, чтобы дать им последние наставления.
— Посмотри аккуратненько наверх, — сказал я Татьяне, когда мы встали как раз напротив иллюминатора, за которым виднелось лицо генерала.
Татьяна посмотрела и сразу все поняла.
— Он к тебе потом подойдет и кое о чем расскажет, а сейчас давай быстренько прощаться, а то на нас уже обращают внимание.
Татьяна прижалась ко мне, и в этот миг за рукав меня дернула Иришка:
— Папуля, а кто это?
— Один знакомый дядя, — ответил я, обнимая Татьяну. — Он летчик, повезет вас в Москву.
— А почему он тогда не в кабине? — поинтересовалась любознательная Иришка.
Я присел на корточки, прижал ее к себе и сказал:
— Ну, до встречи, малыш, будь умницей и слушайся маму. Передавай привет бабуле и деду.
— А ты скоро приедешь? — спросила Иришка и всхлипнула.
Что я мог ей ответить? Если бы я сам это знал!..
На очередной встрече с Рольфом не произошло ничего примечательного, если не считать одного небольшого события, имевшего, тем не менее, весьма важное значение для развития начатой нами операции: по указанию руководства я сразу вдвое повысил ему вознаграждение!
Как и ожидалось, это событие было положительно воспринято Рольфом, поскольку свидетельствовало о полном к нему доверии и признании его заслуг перед советской разведкой.
Однако уже на следующей встрече, вместо того чтобы по достоинству оценить наше к нему расположение, Рольф вступил со мной в конфликт. Этот неприятный разговор состоялся после того, как Рольф отчитался о выполнении нашего задания.
— Вот, собственно, и все, коллега, — этой фразой он всегда заканчивал свой доклад.