Продолжая пить кофе, я размышлял еще и о том, как поведет себя Рольф на предстоящей встрече. Несколько месяцев он изображал из себя моего искреннего друга и, надо признать, блестяще справлялся с этой ролью. Все это время я был его работодателем, его шефом, я платил ему деньги, то есть он был полностью от меня зависим. И вот теперь ситуация резко изменилась. Теперь уже не он будет работать на меня, а меня купили американцы, и он будет выполнять роль посредника между мной и моими новыми хозяевами, которым я совсем скоро буду принадлежать весь со всеми моими потрохами. До сих пор я допускал, что, обманывая меня, он тем не менее уважал меня за профессионализм и не испытывал ко мне личной вражды или неприязни. Теперь же в его глазах я должен был стать человеком второго сорта, профессионалом, нарушившим контракт и совершившим предательство, которое нигде, ни в одной стране не относится к числу благородных поступков.
Интересно, как Рольф поведет себя теперь?
И как мне вести себя с ним? Заискивать, пресмыкаться, как перед своим победителем, или, наоборот, вести себя нагло, как ведут себя люди, у которых нет понятия о совести и чести и которые не относят предательство к числу самых тяжких преступлений?
Не придя к какому-то определенному мнению, я решил, что интуиция подскажет мне правильную линию поведения, когда я встречусь с Рольфом. За десять минут до встречи я вышел из кафе и к назначенному времени был на месте.
Я увидел Рольфа, как только свернул в переулок. Обычно он возникал откуда-то из темноты, одетый в темные брюки, темную куртку или черный кожаный пиджак, под которым была темная водолазка, а сегодня он стоял под уличным фонарем на краю тротуара в белой сорочке с галстуком и светлых брюках. И хотя в руке у него, как всегда, был черный кейс, я сразу обратил внимание на эти перемены в его одежде и понял: Рольф перестал играть свою роль и больше не считал нужным прятаться.
Ну что ж, это облегчало и мою задачу!
Я затормозил возле фонарного столба, и Рольф неторопливо уселся на переднее сиденье.
— Добрый вечер, коллега! — сказал он с улыбкой, от которой так и несло сознанием собственного превосходства. В этот миг, глядя на меня, он, безусловно, торжествовал свою победу.
Я хорошо понимал его состояние. Нечто подобное, наверное, испытывал бы и я, если бы мне удалось заманить кого-то в такую ловушку. Нет, я все же не стал бы так откровенно торжествовать. Победа победой, вот только иногда победителем в нашем деле оказывается тот, кто еще минуту назад казался проигравшим. Настоящий профессионал всегда должен об этом помнить и ни на минуту не расслабляться, а ощущение собственного превосходства — как раз одно из тех коварных чувств, которые притупляют бдительность и приводят к провалу.