— Мама… не сердись. Ты пойми, что я не могу поступить иначе. Это не каприз! — умоляла Нина.
Кончилось тем, что Опольева, как все слабые натуры, сдалась и пошла на компромисс. Она позволила Нине, когда дядя устроится несколько приличнее, раз в месяц навещать его.
— Даст бог отец не узнает об этом! — прибавила она.
Нина с горячностью целовала мать.
— Какая ты у меня горячая, моя девочка! — говорила мать, утирая слезы. — А вот до сих пор ни в кого не влюбилась! — неожиданно прибавила она и вздохнула.
— Нет, влюбилась, мама.
— Кто он, этот счастливец?
— Дядя, мама…
— Ты вот все шутишь, а пора бы тебе в самом деле полюбить кого-нибудь…
— Еще успею, мама… Не старая же я дева. А пока я хочу поступить в общество «Помогай ближнему!», в котором тетя Мери председательница.
— Это она тебя зовет?
— Она…
— Что ж, поступай…
— А папа позволит?.. Он ведь не особенно любит благотворительных дам?..
— Ну, тетю Мери он хоть и недолюбливает, а уважает… Под ее крылом можно… Я поговорю об этом с отцом… А вечером сегодня ты в каком платье? — вдруг переменила разговор Опольева.
— А что сегодня вечером, мама?
— Ты и забыла? Мы у Иртеньевых.
— Разве необходимо ехать?
— Ты не хочешь?
— У них такая скука, мама…
— А надо ехать…
— Почему?
— Иртеньева обидится… И то мы редко у нее бываем…
— «Что ж, ехать так ехать», — сказал попугай, когда его тащили за хвост из клетки! — смеясь, проговорила Нина и прибавила: — А в каком платье, мама, быть попугаю?..
— Надень новое, что на днях принесли. Оно к тебе идет…
— Так я его и надену… — ответила Нина и вышла из спальной.
На другой день Нина, отдавая горничной футляр с серьгами, проговорила:
— Отвезите серьги, Дуняша, к ювелиру с этой записочкой… Только, прошу вас, никому об этом ни слова! — прибавила, краснея, Нина.
— Что вы, барышня… Ни душа не узнает…
— Он вам за них даст деньги…
— Продать их, значит?
— Ну да… Ювелир наверное купит.
— А за сколько прикажете отдать их?
— Право, не знаю… Кажется, за них заплачено триста рублей.
— Этих денег, барышня, он не даст.
— Берите, что даст. Мне очень нужны деньги.
Дуняша догадывалась, на что нужны барышне деньги. Кучер вчера рассказал ей, где была Нина и как Антошка благодарил ее.
Ей было жаль, что барышня лишается этих серег ради какого-то пьяницы дяденьки, которого недаром же генерал не приказывает принимать в дом и который, наверное, пропьет деньги, и она заметила:
— Жаль, барышня, продавать такие чудесные сережки… Не найдете ли вы что-нибудь другое?..
— За другое меньше дадут, Дуняша… Да и мне нисколько не жаль… Поезжайте, пожалуйста, и поскорей вернитесь.