— Аббас!
Он резко осадил коня и скатился на землю.
— Ты жив, Гусо-джан!
В глазах его блестели слезы.
— Откуда у тебя конь? Как ты вырвался?
Аббас махнул рукой.
— Чудом спасся.— Он увидел Пастура.— Что с ним, ранен?
— Плох...
— Надо его нести на советскую заставу. Там будет и врач!..
— А где она, советская застава?— горестно вздохнул я.
— Да вот же дорога!— воскликнул Аббас.— Мы же на советской земле!
То ли вздох, то ли стон вырвался из наших уст. Спасены!
— Неужели это не сон! Тогда надо спешить. Ты отвези Пастура. Бережно с ним, Аббас, а мы уж сами!..
Подняв безжизненное тело Пастура, мы подали его Аб-басу, сидящему в седле, и тот поехал по дороге.
Одна-единственная мысль билась в мозгу вместе с толчками сердца: все кончено... все кончено, все кончено... восстание подавлено... Но народ никогда не забудет борцов за счастье людей труда. Народ найдет дорогу к свободе!
...За нами приехал советский пограничный наряд. Я услышал незнакомую речь, увидел красные звездочки на зеленых фуражках. Отбросил маузер. Заплакал... А потом меня подняли и поставили на ноги крепкие, дружеские руки.