Свой печальный рассказ Шамо закончил лишь под утро. Уже посветлело небо и задрожали в мерцании звезды. Мы шли с Аббасом по спящему городу молча. О чем говорить? Сердца наши пылали гневом. Мы потеряли верных сынов иранского народа, пламенных борцов за его свободу и счастье.
В тот же день я обо всем, что рассказал нам Шамо, доложил Арефу. Учитель почтил память павших героев минутой молчания, а затем, глубоко вздохнув, сказал:
— И все-таки враг бессилен. От бессилия и трусости он идет на подлости и преступления. Но за каждую каплю крови честных людей враги жестоко поплатятся. Сегодня же, Гусейнкули-хан, тебе необходимо сходить к Фейзма-меду. Ты запомнил дорогу, по которой мы шли?
— Все запомнил.
— Так вот, передай ему, что я попросил узнать: куда дели палачи тела казненных? Пусть даст ребятам такое поручение.
— Слушаюсь, дорогой учитель!
Мы с Рамо зашли в ресторан. Иногда позволяем себе такую роскошь.
Рамо ведет переговоры с услужливым официантом, а я тем временем рассеянным взором окидываю утонувший в сизом табачном дыму зал. Народу много — свободных мест почти нет, и поэтому знакомое лицо отыскать не так-то легко. Но все-таки можно. Вдруг я заметил: человек с тонкими усиками, что сидит в дальнем конце зала, уголками рта улыбнулся мне и глазами указал на дверь. Это — Курбан Нияз — связной Фейзмамеда.
— Нашел пропажу?— лукаво спросил меня Рамо, когда официант, приняв заказ, ушел.
— Здесь...
В это время тонкие усики медленно направились к выходу. Я — тоже.
У подъезда Курбан Нияз чуть замедлил шаги и, глядя куда-то в сторону, тихо, но внятно сказал:
— Их привезли в Мешхед. Но где похоронили, пока не знаем. Постараемся узнать. Сообщим. Всего вам доброго!
Он ушел, а я возвратился к Рамо.
— Сказал?— нетерпеливо спросил меня друг.
— Он не знает точного места. Но где-то в Мешхеде...
В ресторане стоит монотонный гул. Все говорят в полголоса, общий говор сливается в сплошной рокот, в котором трудно уловить хотя бы слово.
Но вот совсем рядом и довольно громко двое молодых парней ведут разговор:
— Ты читал листовку?
— О Ходоу-Сердаре?
— Да.
— Читал.
— Мерзавцы! Они убивают лучших людей Ирана.
— С огнем играют, негодяи.
Разговор парней означает многое. Власти растеряны.
Губернатор Хорасана в тревоге Теперь нашему эскадрону «Молния» поручена постоянная охрана Кавам-эс-Салтане. Мы находимся в его резиденции. Сам правитель часами говорит по телефону: с Тегераном и английским консульством.
По улицам Мешхеда разъезжают всадники в полицейской форме.
Вечером Аббас принес свежий номер газеты «Бахар». В нем разоблачается провокационная, предательская деятельность каджарской династии и колонизаторские, захватнические цели англичан в Иране.