От Арефа и Мирзы-Мамеда мы отправились к Абдулло-Тарчи.
— А я весь вечер жду вас, друзья! — встречает нас Аб-дулла.
— Ждешь?! Мы ведь только что прибыли в Мешхед...
— А что нового у тебя, дорогой Абдулло?
— Знаю, заходил Курбан-Нияз и все рассказал.
— У меня лично ничего, а вот в Мешхеде есть новости! — он окинул взглядом опустевшую чайхану и понизил голос. — Откуда-то взялся у нас афганский мулла. Не поймем: что за мулла? Видели его несколько раз, и, кажется, это европеец, ловко переодетый.
— Европеец?— теперь я пожалел, что вчера больше смотрел на Махмуд-хана-Новзари и лишь мельком взглянул на этого «правоверного» в чалме.
— Похоже, что это англичанин. Если придется встретиться с ним, присмотритесь получше... Знатный мулла!
...На следующий день в Мешхеде всенародный траур — в город доставили тело Таги-хана. На площади города, у подножья горы Кухе-санги собрался весь трудовой Мешхед. Многотысячная людская масса гудит, рокочет.
На сколоченные наспех подмостки поднимается полковник Джафар-хан-Сагафи— один из соратников Таги-хана. Словно сухие поленья в бушующий костер, он бросает гневные слова в толпу:
— Таги-хана убили англичане и их пособники! Убит он руками предателей иранского народа! Позор подлым предателям! Смерть убийцам Таги-хана!
— Гнать мерзавцев с иранской земли!
Толпа негодует. Люди готовы сейчас же идти в бой и отомстить за своего верного защитника Мухаммеда-Таги-хана-Песьяна.
Хоронить Таги-хана решено было не на общегородском кладбище, а в «Баге-Надири», рядом с легендарным полководцем Надер-шахом. Таги-хан, бесспорно, это заслужил.
На могиле выступил с краткой речью Ахмед-Бахар:
— Сегодня мы провожаем в последний путь славного сына Ирана генерала Таги-хана. Клянемся, друзья, отомстить за кровь героя!
— Клянемся! Клянемся! Клянемся!— несется над толпой.
А потом наступает минута молчания. Народ прощается с Таги-ханом...
В толпе я вижу Махмуд-хана-Новзари. На лице у него печаль и скорбь. Но это маска.
— Видишь? — толкаю я в бок Аббаса.
— Негодяй!— скрипнув зубами, говорит Аббас. — В душе он рад, что уничтожен Таги-хан.
Гремят над Мешхедом, отдаваясь в горах многократным эхом, десять артиллерийских залпов. Родина прощается с героем.
Дней через десять к Мешхеду подошла армия полковника Бехадера. Среди джигитов моего эскадрона царит боевое оживление. Соединившись с армией, мы сможем вновь вступить в борьбу с врагами народа. Одна «Молния», конечно, не может сражаться с превосходящими силами реакции.
Мы встречаем Бехадера у западных ворот.
— Господин полковник!— докладываю я.— Эскадрон «Молния» в полной боевой готовности!