Она сделала паузу и обреченно добавила:
— В Филадельфии.
Кулинарная тема заставила вспомнить Карлу, которая была главной хозяйкой на их кухне. Странное чувство охватило Алисию, и кусок хлеба застрял в горле. Карла и их дом показались сейчас такими далекими и нереальными, а сон, в котором она жила все это время, все больше и больше походил на действительность.
Аппетит мгновенно пропал. Алисия положила надкушенный ломоть на поднос и слабо улыбнулась Летти.
— Пеедайте повару, что все было очень вкусно, — сказала она. — Но я не хочу больше.
— Непременно передам, — пообещала Летти. — Не желаете ли чашечку чая?
Лицо Алисии исказила гримаса откровенного отвращения.
— Думаю, нет. Чаю было вполне достаточно.
Летти громко рассмеялась.
— Конечно, травяной чай ужасно горький, но я говорю не о нем.
Она взялась за массивный серебряный чайник.
— Здесь лучший английский чай.
— О, прекрасно, — улыбнулась Алисия. — В таком случае…
Она замолчала, чувствуя неловкость от того, что Лети ухаживает за ней, как за больной.
— Но почему вы не принесли чашку и для себя? — спросила Алисия, оглядывая поднос. — Вы могли бы составить мне компанию.
Летти подозрительно промолчала.
— Впрочем, мы можем пить и из одной, — предложила Алисия.
— Госпожа Алиса! — воскликнула Летти. — Я не могу!
Ее глаза наполнились безграничным ужасом.
— Но почему?
Словно рыба, выброшенная на берег, Летти открывала рот, порывисто вздохнула, но так ничего не сказала.
— В чем дело? — встревожилась Алисия.
— Я не могу пить из вашей чашки, — выдавила из себя Летти.
— Но почему? — настаивала Алисия. — Я ведь не заразная, у меня просто не все в порядке с головой.
Несколько секунд Летти смотрела на нее с выражением крайнего идиотизма. Ее глаза и рот были широко распахнуты, пальцы нервно теребили край передника.
— О господи; — воскликнула она, закатывая глаза. — Я вовсе не хотела вас обидеть, госпожа. Я имела в виду совсем другое…
— Что вы хотите этим сказать? — нетерпеливо спросила Алисия.
— Госпожа, — простонала Летти. — Я никогда не решусь коснуться вашей чашки. Вы племянница моей хозяйки. Белая женщина!
— О боже! — воскликнула Алисия в отчаянии.
Относясь к Летти подобным образом, она, сама того не желая, нарушила правила устоявшегося этикета. Неудивительно, что негритянка была так шокирована. Стараясь разрядить напряжение, Алисия бросилась оправдываться.
— О Летти, прошу простить меня, — пробормотала она, увязая в неловкости, как в трясине. — На какой-то момент я позабыла, что вы рабыня.
Реакция Летти выбила последнюю опору из-под ног Алисии. Ей пришлось признать, что она ничего не понимает в этом невероятном сне, который с каждой минутой становился все более запутанным и странным.