— Замолчи! — не выдержала Эрика.
— Мы должны поговорить об этом. Нельзя делать вид, что ничего не произошло.
Нет, ей легче молчать, легче не думать обо всем, что случилось…
— Он продал дом и ресторан, пока ты находилась в больнице…
— Я задолжала ренту.
— Конечно, ведь ты была в больнице, без сознания. Он даже не навестил тебя…
— Он приходил однажды, — неизвестно почему Эрика принялась защищать Роберта.
— Да, когда ты лежала без сознания, — с грустью признал Мартин. — Он даже не отважился написать тебе, ничего не объяснил…
Эрика зажала уши руками:
— Пожалуйста, прекрати!
Мартин мягко отвел ее руки, глядя в бледное, искаженное страданием лицо:
— Он бросил тебя, Эрика. Прими это и смирись. Он трус.
Все правильно, но ей невыносимо больно было слышать это.
Эрика высвободила руки и отвернулась, уставившись в кастрюлю с супом:
— Такие, как Роберт, не могут смириться с… уродством, — медленно произнесла она. — Я тоже не переношу некоторые вещи.
— Ты не уродка! — с неожиданной для него горячностью возразил Мартин. — Ты просто слишком хрупкая и растерянная. Вы с ним встречались?
— Нет.
— Прости. Мне очень жаль, но…
— Собственные проблемы для тебя важнее, — уже спокойно сказала Эрика. Мартин, казалось, хотел что-то возразить, но промолчал. — Я ни в чем не упрекаю тебя, Мартин, просто… мне нужно время, чтобы привыкнуть. Лучше поговорим о доме, который ты купил. Я ничего об этом не знала.
— Я связался с агентством и просил подыскать мне что-нибудь поближе к школе.
— Ты решился купить дом заочно? — удивилась Эрика.
— Да. Они высылали мне фотографии.
— Но нельзя же по фотографиям покупать дом!
— А я купил, — отрезал Мартин. — Только в него можно будет вселяться не раньше, чем через неделю. А пока поживем в отеле. Я дал слово, Эрика, — добавил он. — Я обещал Шарлотте, что мы станем ее семьей. Мне нельзя отступать.
— Все правильно. Тебе принести суп в гостиную?
Мартин молча смотрел ей в глаза, потом кивнул и вернулся в комнату.
Облегченно вздохнув, Эрика налила суп в глубокую тарелку, нарезала остатки зачерствевшего хлеба и поставила все это на поднос. Потом она поправила волосы и понесла поднос в комнату.
Мартин сидел, откинувшись, в кресле, глаза его были закрыты.
— Мартин, — позвала Эрика.
Он не ответил.
— Мартин!
Она поставила поднос у кресла и тронула Мартина за плечо. Он чуть повернул голову и мерно засопел.
Он спал. Эрика отнесла поднос обратно на кухню и тихонько вернулась в гостиную. Она смотрела на лицо спящего Мартина и, в который раз, думала, какая же она дура, что вышла за него замуж. Подумаешь, красивый и сильный! Да, он действительно симпатичный, нехотя признала она. Высокие славянские скулы — должно быть, от матери, красивые брови, густые длинные ресницы, правильный рот, тяжелый подбородок. Но они едва знакомы!