— Да. — Эрика немного нахмурилась и мягко спросила: — Что случилось? — Мартин медлил с ответом. Тогда она коснулась его руки. — Расскажи мне.
Он вздохнул и поднял на нее глаза.
— Помнишь, я рассказывал, что моя сестра и ее муж погибли в авиакатастрофе в начале года?
— Помню.
— И что осталась племянница, их дочь Шарлотта?
— Да, она живет с бабушкой и дедушкой, и ты подал документы на оформление опеки над девочкой.
— Все так. Сегодня было слушание в суде. Решение суда меня не радует: мне разрешили опеку над девочкой, но пока не отдают ее на мое полное попечение.
— Все потому, что ты не женат? — догадалась Эрика.
— Дело в том, что одинокому мужчине не полагается воспитывать девочку. Что вполне резонно, я думаю.
— В результате малышка остается с дедушкой и бабушкой?
— Да, но они старые люди, и, хотя они любят ребенка, и ребенок тоже любит их, такое решение не снимает проблему. Надо думать о будущем девочки.
— Я понимаю тебя.
Мартин молчал, уставившись в чашку с кофе. Эрика некоторое время, тоже молча, разглядывала его лицо — мужественное и доброе, с густыми длинными ресницами, которым могла позавидовать любая девушка.
— У тебя разве нет на примете подходящей женщины? — сочувственно спросила наконец Эрика, снедаемая вполне понятным любопытством.
— В Англии — нет. И потом, не могу же я просить знакомых американок бросить все и приехать сюда ради моей племянницы.
— Наверное, нет. — Желая хоть как-то развлечь его, Эрика шутливо спросила: — Уж не решил ли ты, что я могу стать тебе подходящей женой?
Мартин посмотрел прямо ей в глаза и серьезно ответил:
— Ты веселая и добрая, и с тобой мне хорошо.
— Было хорошо, — поправила Эрика. — Ведь я могла измениться.
— А ты изменилась?
Она с улыбкой покачала головой:
— Не думаю. Я все такая же непостоянная, сумасбродная…
— …чуткая, дружелюбная, — продолжил Мартин. — Мы достаточно тесно общались с тобой в Румынии, и между нами не возникало никаких недоразумений.
— Ты прав, — улыбнулась Эрика, вспоминая их спартанское житье-бытье в Румынии. — Ты бывал там с тех пор?
Он покачал головой:
— А ты?
— Я ездила туда в прошлое Рождество, чтобы забрать кое-какие вещи.
Пытливо всматриваясь в его лицо, Эрика спросила как можно мягче:
— Что ты собираешься теперь делать?
— Не знаю. — Натянуто улыбнувшись, он добавил: — Я пойду. Вам пора закрываться.
— Ничего. Можешь посидеть еще, если тебе так легче.
— Спасибо. Все это как-то странно: приходится оценивать знакомых женщин, как кандидаток на роль возможной матери. — Мартин встал из-за стола.
— Ты остаешься теперь в Англии? — спросила Эрика.