Едва устроившись в доме, мы отправились на прогулку. Разреженный и прохладный воздух был для нас непривычен, а аромат сосен — таким сильным, что дурманил голову.
Я знала, что должна держать себя в руках, поскольку мой чрезмерно бдительный брат решил, будто его любовь к сестре должна напоминать любовь ищейки. Эту черту его характера пребывание в военном училище не только не уменьшило, а, наоборот, усилило, к моему глубокому огорчению. Я подумала к тому же, что скорее всего так никогда и не узнаю, где же обитает его душа — в сердце или в желудке, — так как по виду моего брата нельзя было сказать, что он умирает от голода.
Тропа скоро привела нас к красивейшему парку, в котором мы нашли качели в форме лошадей. Я взобралась на лошадь, похожую на белого коня из моих детских фантазий. Потом попросила брата подтолкнуть, заранее зная, что получу решительный отказ. Это был единственный способ позволить Акбару приблизиться ко мне, не возбудив подозрений. Мой план удался на славу.
С каждым толчком Акбар обязательно проводил рукой по моей спине, посылая и меня и моего коня в сказочный полет по воображаемому миру. Мой жеребец грациозно перенес меня через сказочный поток на тенистый берег, обрызгав тонкую ткань платья. Я с ужасом обнаружила, что выгляжу в нем теперь практически обнаженной. Вода всегда производила на меня особенно сильное впечатление. Я часто вызывала в мозгу видения то спокойной водной глади, приносящей мир и покой моей душе, то бурных волн страха, то искрящихся брызг возбуждения.
Но сейчас влага была абсолютно реальной. Я действительно ощущала ее там, где мое тело соприкасалось с лошадью.
Акбар вновь возбудил меня. Он был столь же порочен, как и я.
Впечатляющая поездка на воображаемом коне закончилась после того, как дворецкий из особняка принес нам еду, и мы прекрасно перекусили на свежем воздухе. Чего только не было на нашем импровизированном столе! Ни один гурман не отказался бы от такого угощения. Сиропы, соусы и другие носители больших калорий стекали по нашим подбородкам. И мы с удовольствием пытались вернуть липкие струйки обратно в рот, облизывая затем пальцы. Чувственные круговые движения по ликующим ртам напоминали самовозбуждение в его лучшем проявлении. Глаза Акбара постоянно встречались с моими и говорили, что он испытывает такое же волнение, как и я.
Все больше и больше мне нравилось, что мои гормоны стали превращаться в плохие. И все меньше и меньше это превращение вызывало во мне чувство вины.
Ночью я лежала с открытыми глазами в гамаке и смотрела на небо. Огромная луна освещала облака, мягкий ветерок постоянно менял их сказочные очертания. Я была готова поспорить, что они напоминают людей, занимающихся неприличными делами на глазах у всего света. Мне хотелось плыть на них вместе с Акбаром и вторить их небесным шалостям.