Она закрыла глаза, прогнала прочь все грустные мысли и стала думать о своем ребенке. Мальчик это или девочка? Хорошо бы, он унаследовал доброту и ум Дэвида и, может быть, ее голубые глаза. Но главное, пусть он будет счастлив.
Она улыбнулась, представляя себе золотоволосого мальчика или черноволосую девочку. А может быть, это будет мальчик с ее волосами или девочка с волосами Дэвида. Все равно Рена будет любить свое дитя больше всего на свете.
Дверь в ванную отворилась, и вошел Тони. Рена охнула и погрузилась глубже в мыльную пену:
— Что ты тут делаешь?
Тони снял рубашку и бросил на пол. Его взгляд скользил по долине между двумя возвышенностями груди Рены.
— Собираюсь принять душ.
— Прямо здесь?
— Это же ванная комната, правда?
Глаза Рены сузились.
— Сколько ты выпил, Тони?
Он зло улыбнулся и покачал головой:
— Недостаточно, девочка, недостаточно.
Он сбросил туфли и взялся за ремень. Рена закрыла глаза.
Она слышала, как он открыл стеклянную дверь в душевую и зашел внутрь. Душ ожил, пар нагрел комнату.
Рена медленно открыла глаза. Тони стоял под струями воды. Она смотрела на него, не в силах отвернуться. Чувства, которые владели ей, когда Тони Карлино был для нее всем на свете, и которые она старалась запереть, похоронить, ожили и вырвались из темницы. Сложением он походил на греческого бога. Он был таким живым, подвижным, притягательным. И она наблюдала, как он моет голову, как вода стекает по его широким плечам, по спине. Клубы пара скрывали нижнюю часть его тела. И вдруг он повернул голову и увидел, что она на него смотрит. Его брови приподнялись, уголки губ чуть-чуть дрогнули.
Рена отвернулась, боясь, что он прочтет на ее лице истинные чувства. Он, как никто другой, знал, что есть чувства, которые нельзя уничтожить. Они скрываются под обидой и болью и выжидают благоприятного момента, чтобы вырваться на свободу.
Когда стих звук журчащей воды, Рена напряглась. Она не знала, чего теперь ждать от Тони. Он сказал, что больше не будет стоять перед ней на задних лапках, и это наводит на определенные мысли. Дверь душевой открылась, и Тони вышел обнаженный. Рена не позволила ему себя смутить. Она не смотрела на него в упор, но и не отворачивалась. Просто остановила взгляд на какой-то точке за его головой.
Тони вытерся, обернул полотенце вокруг бедер и посмотрел на нее:
— Лучше вылезай из ванны. Замерзнешь.
Его взгляд остановился на ее груди, больше не скрытой мыльной пеной. Она прикрыла ее рукой:
— Я выйду, как только ты уйдешь.
Тони вытер лицо:
— Пожалуй, я побреюсь завтра. Так что можешь выходить. — Он протянул ей пушистое полотенце. — Я буду спать во второй спальне. Тебе надо отдохнуть, Рена.