Иван Благой только покачал головой и чуть поморщился от громкого голоса Таранова. Давило неопределенно хрюкнул, лицо приобрело выражение снисходительного презрения.
- Клоуны! Никакого уважения к возрасту, - пробормотал он.
- Семушка, уважение к возрасту ты получишь … ха-ха … на собственных похоронах, дорогой! – засмеялся Таранов.
- А ты? А где ты его получишь? – взвился Семен.
- Ну, если как следует подготовлюсь … побреюсь, - задумчиво произнес Таранов, потирая колючие щеки, - то сегодня вечерком поимею. Возможно! – поднял он указательный палец.
- Представляю, кто тебе даст … уважение, - саркастически отозвался Поцелуев.
- Эх Степан! Все тебе царевну подавай. А лягушку не хочешь? Царевичи не брезговали … Узко мыслишь, народный артист. В женщине главное душа, интеллект!
При этом Таранов сделал замысловатое движение руками, показывая, где у его избранницы интеллект, а где душа.
- И вот там, где интеллект смыкается с душой, я и …
- Генерал, так я вымою полы? – громко перебил Стас.
- Э-э … да, дозволяю, - заулыбался польщенный Таранов.
Стас быстро управился с уже ставшей привычной процедурой уборки, вымыл коридор и туалет на этаже. Потом помог отвезти на колесных носилках приболевшую бабушку для осмотра приехавшим врачом, затем еще одну … День шел своим чередом, интернат жил обыкновенной жизнью любого подобного учреждения и ничто уже не напоминало ни о смерти человека, ни о «войне» санитарок с поварихами. Уже стемнело, когда Стас зашел в комнату сторожа. Топчан недовольно скрипнул и угрожающе зашатался, когда Стас прилег. Идти домой почему-то не хотелось, хотя сегодня дежурить не надо. Стас вздохнул, глаза медленно сомкнулись … Соприкасаясь с изнанкой жизни, человек вначале пугается, потом страх переходит в опасение, появляется брезгливость. Выращенное в домашних условиях, на чистой воде и качественной пище, двуногое существо испытывает дискомфорт и тревогу, словно комнатная собачка в диком лесу. Шумит ветер, с деревьев падают сухие ветви, шуршит трава и странные запахи будоражат чувства. Исчезает привычная система координат, перепуганное животное мечется в сумраке, оглашая лес истошным лаем. Усталость берет свое, обессиленное животное забивается в укромное место. Потрясение проходит, голод заставляет выйти из укрытия. Уже не так страшно, но холодно, сыро, грязно … Нехорошо, одним словом. Но идти надо. Или ты найдешь свое место в новом мире, или отыщешь дорогу домой, в привычный комфорт и благополучие. А если обратной дороги нет? Стас хорошо понимал, что забыть ничего не сможет. Здесь, в интернате, он увидел совершенно другую жизнь, бесцветную, немую и бессильную. Выброшенные на окраину мира, люди очень быстро опускаются до уровня растения. Их существование бессмысленно и раздражительно для окружающих. Но ведь они люди! Они кем-то были, работали, воспитывали детей, от них в этой жизни что-то зависело! Прошлая жизнь осталась в памяти, но и ту равнодушное время размывает, стирает острые углы и целые куски прожитого безвозвратно тают в пустоте существования, будто льдинки в теплой воде. Именно в эту минуту Стас остро осознал конечность жизнь. Придет время и он тоже уйдет из этого мира. И кто знает, какими будут его последние дни?