- Что это за безобразие вы тут устроили, Наталья Федоровна? – неожиданным баритоном грозно вопрошает дама. – Сколько раз вам говорить, что туалет у вас рядом, с палатой!
- Я не хочу туда! Там пахнет! – сварливо отвечает старушка.
- Да, насыпали немного хлорки для дезинфекции. И что? Вам не посиделки устраивать вам там с подругами! – возражает женщина. – А на улице прудить запрещается. Ну-ка, быстро в палату, быстро-быстро …
Строгая женщина оглушительно хлопает в ладоши. Старушка съёживается, сухие ладошки прижимаются к ушам и бабулька торопливо семенит по ступеням наверх. Накрахмаленный колпак поворачивается, словно орудийная башня, пара серых глаз подозрительно упирается в растерянное лицо Стаса. Взгляд последовательно сканирует нелепо изогнутую фигуру, на мгновение задерживается на туго набитой сумке.
- А тебе чего здесь? Посещений с утра нету … Ты к кому пришел? Почему я тебя раньше не видела? – выстреливает вопросами строгая дама.
Стас наконец отталкивается от стены, спрыгивает на две ступени ниже.
- Мне к директору надо. Я у вас работать буду, - говорит он, в ладони появляется направление из военкомата. Женщина внимательно читает короткий текст, напряжение на лице чуточку ослабевает, но взгляд по-прежнему строг и подозрителен.
- Так ты на атрл … тьфу! … аль-тер-нативную службу пришел устраиваться, - с небольшим затруднением произносит незнакомое слово. - Ну-ну … Валериан Николаевич на четвертом этаже. На дверях табличка … Марьяна Сергеевна, с тряпкой и ведром на лестницу! – неожиданно кричит через плечо.
Где-то наверху гремит железо и визгливый голос отвечает:
- Да иду я, иду …
Простая деревянная дверь, для солидности оклеенная коричневым шпоном, неторопливо открывается. Тусклые блики неторопливо ползут по латунной табличке с четкой надписью – Валериан Николаевич Поспелов. Ниже - директор. Буквы крупные, черные и внушительные. Стас входит, тотчас от стола в дальнем конце комнаты поднимается мужчина в темном костюме, раздается ласковый тенорок:
- Прошу, юноша, прошу … Мне сообщили из военкомата, что сегодня должен … э-э … явиться к месту службы Станислав Куренков. Это вы?
Стас делает три четких шага, по-военному отвечает:
- Так точно! – и густо краснеет.
- Ну-ну, у нас не такие строгие порядки, как в армии … Садитесь, - указал рукой мужчина на стул. По чисто выбритому лицо расплывается довольная улыбка, в блеклых глазах вспыхивают искорки восторга – как же, любому приятно, когда перед ним вытягиваются в струнку!
Стас на деревянных ногах шагает к стулу. Краска еще не сошла с лица, мысли суматошно мечутся в голове, но одна читается ясно – я веду себя, как дурак. Стас брякается на стул, поднимает взгляд. На вид директору богадельни не больше пятидесяти, лицо румяное, гладкое, глаза излучают доброжелательность, крупный «французский» нос подергивается, кожа по бокам слегка обвисла, заметны морщины. Чувствуется, что мужчина следит за собой, с переменным успехом борется с лишним весом – отсюда и «брыластость». На воротнике ни следа от перхоти, прическа свежа и аккуратна. Запах импортного одеколона приятно щекочет обоняние, особенно после хлорной вони лестницы и коридоров. Да и сам кабинет директора выдержан в классическом офисном стиле – бледно-серые обои на стенах, единственное окно скрыто за белыми вертикальными жалюзи, простая мебель черного цвета из прессованной фанеры. Одним словом – стандарт, какой можно встретить в любой конторе. Именно это обстоятельство подействовало успокаивающе на Стаса. Красные пятна на щеках сходят на нет, дыхание выравнивается, неприятный холодок внизу живота исчезает.