По следу (Иванов) - страница 8

ГЛАВА ВТОРАЯ. ТЕМНОТА И ОГОНЬ.

1

Смеркалось быстро. Приподнимаясь на локтях, Алонов видел теперь лишь сплошное темное пятно на месте рощи. Уже нельзя было различить границу опушки. Когда человек наблюдает ночью лежа, с уровня земли, он может заметить движущуюся фигуру на довольно большом расстоянии, особенно если он находится в низкой точке - ниже места, за которым наблюдает. Нужна непроглядная, черная ночь, с небом, затянутым тучами, с дождем, чтобы совсем ничего не было видно. Кусты, около которых лежал Алонов, стояли несколько выше рощи. Поэтому он должен был быть особенно осторожен - ему нельзя вставать. А сам он сможет различить идущего от рощи человека, лишь когда тот окажется довольно близко. Однако, как Алонову помнилось потом, его не слишком беспокоила невыгодность положения, Почему-то он был уверен, что никто не собирается искать его ночью, в степи, в темноте. Если бы они действительно хотели найти его, то занялись бы этим сразу, не давая ему передышки, до захода солнца. Одна за одной на небе загорались звезды. На земле становилось все темнее и темнее, а грандиозный свод неба над Алоновым медленно освещался, оживая своей далекой, извечной, неизменяемой для человека жизнью. На западе уже заходила одинокая вечерняя красавица Венера. Разрастался, вытягиваясь от края до края неба, великий Млечный Путь. Приближающийся ко времени своего противостояния, Марс мигал зловещим красным огоньком. После жаркого дня земля была еще теплой, а сухой воздух уже заметно похолодал. Из рощи донеслись тупые удары топора. Вскоре они сменились треском. Тихая ночь отлично передает звуки - Алонов ясно различил шум падения дерева. Срубили и второе дерево. Конечно же, его преследователи остались ночевать в роще - они могли бы и не рубить деревья, чтобы помочь ему сделать такой простой вывод. Там только одно место, удобное для ночлега. И Алонов думал о том, что его бивак для него недоступен. На берегу болотца с пресной водой была удобная сухая полянка. В походном мешке, подвешенном повыше на сук дерева, чтобы не мог достать зверь, хранилось все имущество Алонова - запас сухарей, немного сахара, чая, соли, походный котелок, алюминиевая фляга для воды, запас патронов. Рядом висела теплая ватная куртка. Конечно же, они нашли все это. Да, они нашли, враги... Человек всегда нуждался и будет нуждаться в каком-то точном, ясном по смыслу слове, которое обозначит вещь или событие и определит отношение к ним. За два или три часа, прошедших с момента встречи с этими людьми, Алонов незаметно для себя нашел это слово - "враги" - и уже свыкся с ним. Он был уверен, что его враги не двинутся с места до наступления утра. Впереди вся ночь, почти девять часов темноты. Сейчас у Алонова было одно важное дело. Его можно выполнить и без дневного света. Также и для этого дела он оставался здесь. Алонов поднялся с земли, взял ружье и пошел к тому месту, где лежала мертвая Дымка. Ноги его были обуты в мягкие охотничьи сапоги из толстой кожи без подошв, вернее - с мягкими, не подбитыми, а пришитыми подошвами. Эта обувь, которую называют поршнями, похожа на кавказские или азиатские ичиги. Она гораздо грубее, но так же мягка, цепка; в ней очень удобно ходить, и ноги меньше утомляются. Алонов не замечал, что движется не своей обычной, широкой, вольной походкой: не идет, а крадется, вытягивает носок, стараясь нащупать землю перед тем, как поставить ногу. Ему казалось - стало светлее. Нет, неверный свет звезд безлунной ночи не мог рассеять мрак. Просто Алонову не нужно было напрягать зрение, чтобы всматриваться в даль, а близкие предметы различались довольно ясно. Алонов крался. Вдруг ему показалось, что там, около места, где лежало тело Дымки, что-то шевельнулось. Он сделал еще шаг и уже безошибочно различил, как нечто темное отделилось от земли и беззвучно растаяло в стороне. Алонов прилег, вгляделся в темноту. Низко, над самой землей, появилась зеленоватая искорка. Ночью трудно определить расстояние, и Алонов не знал - близко до нее или нет. Искорка исчезла, и сейчас же около того места, где она была, зажглись сразу две. За ними появилась вторая пара, переместилась, исчезла, опять показалась. Светящиеся точки были тусклы тусклее, чем летние светлячки в траве. Алонов вспомнил лаз в глубь тесно переплетшихся кустов. Конечно же, эта берлога имела обитателей. Удобное место здесь, на гривке. Отсюда и видно далеко - можно вовремя разглядеть опасность. А веселым, лобастым щенятам, после того как у них прорежутся глаза, есть где поиграть и хорошо погреться на солнце. Но Дымку он им не отдаст!.. Пусть поищут себе другой добычи и пусть сами сумеют ее взять. Алонов нисколько не боялся волков - не из удали, из лихости. Нет, он просто знал, что эти звери, наглые, опасные в студеное время, очень осторожны, даже трусливы летней и осенней порой. Он знал повадки волков не только потому, что был охотником по призванию, по страсти. Во всем, что касалось животных, Алонов не был дилетантом. Почти три года назад он окончил сельскохозяйственный техникум животноводческий, получил диплом с отличными оценками знаний. У него была молодая, сильная память, был он прилежным, примерным учеником. Но настоящая причина успехов крылась в другом. По характеру своему Алонов стремился к глубоким, серьезным знаниям, а животных он вообще очень любил. По окончании техникума Алонову предлагали поехать в Москву, продолжать учиться в Тимирязевской академии. Он отказался. Он чувствовал себя взрослым, и перспектива школьной скамьи еще на пять лет ему не улыбалась. И он решил, что академия и диплом высшего учебного заведения от него не уйдут. Сейчас ему хотелось работать, быть самостоятельным, войти в многообразную жизнь большого животноводческого хозяйства. Он чувствовал, что нужно узнать вещи, которых, быть может, нет в книгах Как отличник, он имел право выбора. И взял то, от чего иной отказался бы, - путевку в глубинный, западносибирский животноводческий совхоз... И не пожалел. Работы было много, а среди животных никогда не будет скучно: каждое имело свой характер, были умные и глупые, смелые и трусливые, ленивые и энергичные, деятельные и апатичные... В руках Алонова оказался кусок живой жизни, которую он сам лепил. В другое время, в другом месте появление волков могло бы и встревожить Алонова. Теперь же, когда совхозные стада далеко, он отнесся с полным безразличием к затаившимся вблизи от него хищникам. В двух шагах от неподвижной Дымки Алонов встал на колени и начал вырезать правильные куски дерна своим охотничьим ножом. Это было надежное орудие и хорошее оружие, пусть и самодельное. Алонов получил его в подарок от друга, механика МТС. Широкий, длинный, хотя и легкий, клинок из отличной инструментальной стали был посажен на красивую и прочную пластмассовую ручку. Алонов работал быстро. Он аккуратно откладывал в сторону вырезанный дерн, потом начал рыть землю, разрыхляя ее ножом и выгребая руками. Почва поддавалась легко. Он без труда прошел тонкий слой чернозема. Глубже оказался плотный песок. Его толща не содержала ни одного камешка. Копая, Алонов подумал, что степь отвоевала эти места у пустыни. Упорно, без передышки работая, Алонов вскоре вырыл узкую, глубокую щель. Он взглянул на небо. Ковш Большой Медведицы повернулся. "Вероятно, уже больше полуночи", - подумал Алонов, глядя на звезды. Часы на запястье левой руки не шли. Они были повреждены, очевидно тогда, когда на него напали и пришлось спасать жизнь, - ведь и полз-то он на левом боку, не думая о часах. Алонов поднял Дымку на руки. Тело собаки стало твердым, он ощущал холод через густую, длинную шерсть лайки. Он стоял с Дымкой и думал о том, что нет у него больше собаки. Есть враги. До сих пор у него никогда не было врагов. Того, что произошло, никто и ничто не в силах изменить. Он бережно опустил в могилу тело погибшего друга. Потом принялся сгребать ладонями вырытый песок и землю. Земля мягко и беззвучно сыпалась вниз. Было слышно только дыхание человека. Алонов тщательно утрамбовывал рыхлый грунт. Ему пришлось заставить себя стать на могилу, уминать ее ногами. Так нужно. Иначе волки сумеют разрыть. Окончив, он аккуратно уложил на место дерн - почти в том порядке, как вырезал эти толстые куски. Если бы удалось полить дерн водой, то эти плотные, полные корней стойких трав куски земли очень скоро срослись бы слились в травяной ковер. Но воды не было. Ни капли. Место, где была вода, заняли враги. Алонову хотелось пить. Можно легко провести без воды весь день, если стоит холодная погода, а человек мало двигается и не ест ничего, возбуждающего жажду. И в жаркие дни Алонов умел провести день до вечера без воды. Но этот день был не только жарким. Выпало слишком много тревог, вечер давно миновал. Губы Алонова, как ему казалось, потрескались, а язык стал сухим и жестким. Воды же не было и не могло быть... Стоя над могилой Дымки, Алонов думал, что здесь ему больше нечего делать. Да, Дымка похоронена, он может уйти. Куда? Он осмотрелся - искорок в степи не стало: звери ушли или притаились. Алонову, впрочем, до них не было дела - он забыл о волках. Нужно и можно уходить. Но куда уходить?