«Скорее всего, адреналин не дает спать, — решил я. — Если вас мучает бессонница, то начинайте считать. Это лучший способ заснуть… Что только не сделаешь, чтобы заснуть… Один, два, три… сто десять… солдат спит, а служба идет… рыбку съел, и день прошел…»
Прошло много времени, прежде чем я заклевал носом и уснул.
А снег все шел и шел; он накрывал всё и вся белым покрывалом; укутывал тайгу и берега таежных рек; вершины сибирских гор и макушки высоких деревьев. Он прятал все следы — звериные и людские.
Снег равномерно ложился на огромную кучу металла, еще вчера днем бывшую частью могучего и красивого лайнера. Снежинка к снежинке. Природа не любит беспорядка. Это неправильно, когда могила не укрыта землей, камнями или снегом, белоснежным небесным саваном, который будто выткали ангелы.
Глава четвертая
ВТОРЫЕ СУТКИ
… Но всё что мне нужно — это несколько слов
и место для шага вперёд…
В.Цой
Мост был очень странным и совсем не похожим на то, что в моем понимании является мостом. Проходя по нему, я испытал все «тридцать три удовольствия». Он был гладок и широк, но на первом же шаге я грохнулся плашмя, потому что мои ноги резко разъехались в стороны. Едва не свалившись за пределы моста, я кое-как поднялся и осторожно пошел дальше. Некоторое время мне это удавалось без особых проблем, но вдруг мои ступни начали буквально поджариваться. И тогда мне пришлось нестись скачками…
Полумрак окружавший мост начал сгущаться, а воздух наполнился электричеством. Волосы на моей голове встали дыбом, а от рук исходило голубое сияние. И тут я заметил, что справа и слева появились какие-то, почти невидимые создания. Они напоминали небольшие облачка, и резво носились по воздуху. На первый взгляд, движения их были хаотичны, и только потом я подметил в них некоторую рациональность. Создания эти, словно дельфины в море, носились стайками и, завидев меня, стали за мной увиваться. Они оказались очень любопытными и приставучими. Настоящими прилипалами… Первое, что взбрело мне в голову, когда я их увидел: «Призраки! Души умерших…»
Эта догадка неприятно поразила меня и я уже не знал как от них избавится, пока, наконец, они сами неожиданно не отстали и не пропали из виду. После их исчезновения, я почувствовал одиночество, и к этому чувству примешивалась тяжелая и холодная, как свинец, тоска. Мне остро захотелось, чтобы сейчас рядом со мною был кто-то, с кем можно поговорить. На худой конец, я согласился бы на немого попутчика, вроде тех «призраков», мне нужно было выговорить всю боль, накопившуюся в душе. Я бы многое отдал бы даже за безмозглого пёстрого попугая, который знал бы лишь одно слово. Любое слово…