— То был бы довольно странный постельный разговор, — пробормотал Джуд. — А впрочем, почему странный? Напротив, очень даже обычный. Да-да, именно любовница, а не жена. Вот только… — Джуд умолк и задумался. Он ничего не знал о Чарлзе Лемонте, не знал даже, есть ли у него любовница. А вот Фицуильям Хесс… — Господи, а миссис Уэллингсли?!
Братья снова переглянулись.
— А что миссис Уэллингсли? — пробурчал Эйдан.
— Разве они с Хессом не флиртовали в прошлом году?
— Что ж, очень может быть, — ответил Эйдан. — Хотя я не заметил этого. Но все же я не могу понять, почему ты ее заподозрил. Она ведь унаследовала значительную часть поместья мужа и, следовательно, не нуждается в деньгах. Или, может быть, ты хочешь сказать, что она сделала это, чтобы досадить мне?
Эдвард надолго задумался, потом решительно покачал головой:
— Нет, не могу даже представить, что она способна на такое.
Джуд криво усмехнулся и пробормотал:
— Да, ты прав. Уж скорее она сделала бы это, чтобы наказать меня.
— Не тебя, Джуд, а меня, — заявила Марисса, внезапно появившаяся на пороге.
Все уставились на нее в изумлении.
— С какой стати ей наказывать тебя? — спросил наконец Джуд.
Пристально глядя на него, Марисса продолжала:
— Ты говорил мне, что никогда, ни на одну минуту не оставался с ней наедине, не так ли?
Джуд вскинул руку:
— Дорогая, но я…
— Так вот, ты лгал мне!
— Нет, Марисса, клянусь тебе! Просто Пейшенс… — Джуд посмотрел на Эйдана в поисках поддержки, но тот, судя по всему, не собирался ему помогать.
А Марисса вдруг тихонько всхлипнула, и в глазах ее блеснули слезы. Она развернулась, собираясь уйти, и Джуд в отчаянии крикнул:
— Дорогая, выслушай меня!
Марисса замерла на пороге, но так и не повернулась к нему.
— Видишь ли, на одном из вечеров Пейшенс Уэллингсли сказала мне… что испытывает нежные чувства… — пояснил Джуд.
— На одном из вечеров? — переспросила Марисса; она наконец-то посмотрела на него.
Джуд вздохнул и добавил:
— Она дала понять, что влюблена в кого-то. Возможно, в меня.
— Ей так понравилась твои поцелуи?!
Джуд уверял себя, что ревность Мариссы — не такой уж плохой признак, но его очень смущали слезы девушки. Откашлявшись, он пробормотал:
— Я ведь уже говорил тебе, что никогда не целовался с ней.
— Не целовался? — Марисса взглянула на него недоверчиво. — Почему же она в таком случае полюбила бы тёбя?
Джуд шумно выдохнул, словно его ужасно утомил этот разговор.
— Дорогая, о чем ты?
— Ты прекрасно все понял. Если ты не прикасался к ней, то почему же она влюбилась в тебя?
Это был уже не просто вопрос, а обвинение, отчасти даже оскорбление. Приблизившись к Мариссе, Джуд проговорил: