Она почувствовала, как он вздрогнул и как напряглись его мышцы. Но заговорил он совершенно спокойно:
— Ты ошибаешься, Марисса.
— Нет, не ошибаюсь.
— Тебе кажется сейчас, что ты, возможно, любишь меня, — но это только потому, что все закончилось благополучно, а я уезжаю.
— Нет. — Она покачала головой. — Boвce не поэтому.
Он осторожно отстранил ее руки и пристально посмотрел ей в глаза:
— Марисса, ты не любишь меня. И эти игры между нами закончены, ясно?
— Я вовсе не играла в игры. — Она опустилась коленями на ковер и крепко сжала его руку. — Джуд, послушай…
— Марисса, не делай этого. Поднимись.
Она еще крепче сжала его руку.
— Несмотря на все свои недостатки, я когда-либо лгала тебе?
— Поднимись.
— Это не игра, Джуд.
Он встал и заставил ее подняться на ноги.
— Поверь, Марисса, это действительно игра. Неужели не понимаешь?
Она похолодела, словно в комнату вдруг ворвался ледяной ветер.
— Что ты имеешь в виду, Джуд?
Он молча прошелся по комнате.
— Джуд, что ты имеешь в виду, называя наши отношения игрой? Хочешь сказать, что ты притворялся?
— Нет! — крикнул он. — Не притворялся! Ты действительно очень мне понравилась, и я думал, что смогу помочь тебе.
— И это…: все?
— Нет, не все. Я думал, что если сумею разжечь у тебя желание, если сумею сделать так, что ты почувствуешь ко мне неудержимое влечение, то ты захочешь выйти за меня замуж. И у меня все прекрасно получилось.
— Получилось? — пробормотала Марисса в замешательстве. — Но я… не понимаю. Ведь ты же сказал, что хочешь уехать…
Джуд, принялся расхаживать по комнате. Наконец вновь заговорил:
— Я хотел хитростью добиться того, чтобы ты вышла за меня. Я знал, что смогу это сделать. Ты страстная и очень любопытная. Поэтому у меня и подучилось. Но я уже не хочу этого. Я хочу большего.
— Большего… чем я?
Он со вздохом покачал кодовой:
— Нет-нет, ты не поняла. Большего, чем просто похоть. А была именно похоть. Всего лишь похоть. Но мне этого мало, Марисса, что бы ты обо мне ни думала.
Эти его слова сразу же все изменили. Во-первых, она поняла, что Джуд не лгал ей. Кроме того, стало ясно: она действительно обидела его, очень сильно обидела.
Потупившись, Марисса ответила:
— Я понимаю это, Джуд. Поверь мне, я все понимаю. И я очень сожалею о том, что наговорила тебе, не подумав. Я говорила так просто… от злости. И вовсе не значит, что никто не может тебя полюбить.
— Но ты ведь понятия не имеешь о разнице между похотью и любовью. Ты сама это сказала.
— Когда?
— Когда говорила о вашей с Чарлзом любви.
— Ах, Джуд, но мне же тогда было только семнадцать! А сейчас я взрослая женщина, поэтому прекрасно понимаю разницу. Поверь, теперь я вижу в мужчине не только… его тело.