— Нет, нет, нет! — в отчаянии прокричала Марисса. — Я не выйду за него замуж! Я ведь уже сказала об этом!
Тут из коридора донеслись негромкие женские голоса. И тут же мистер Уайт приблизился к Мариссе и, положив руку ей на плечо, счастливо проговорил:
— При всем моем уважении к вам, мисс Йорк, должен заявить: вам придется выйти за меня замуж, так как у вас просто нет выбора.
— Нет выбора? — Она уставилась на него в изумлении. — Что вы имеете в виду?
— Я лишил вас девичьей чести, дорогая. И горничные уже болтают об этом в коридоре. Все слышите? Так что ты моя, дорогая.
— Нет, не ваша! — Марисса сбросила с плеча его руку. — Не ваша, понятно?!
Эдвард же нахмурился и проворчал:
— А что касается наших слуг, мистер Уайт, то мы сами о них позаботимся.
— Да, разумеется. И их разговоры не будут иметь никакого смысла после того, как мы с мисс Йорк обвенчаемся. Я, конечно же, понимаю, что она сейчас очень расстроена… Так что давайте, барон, обсудим все наедине, по-мужски. А ваша сестра в данный момент не способна мыслить здраво.
Марисса, не удержавшись, в гневе прокричала:
— Ошибаетесь, я мыслю вполне здраво! И мне совершенно ясно, что я скорее уйду в монастырь, чем выйду за вас замуж! Я ни за что не соглашусь страдать ночами от вашего хрюканья и пыхтенья, мистер Уайт! А сейчас я хотела бы поговорить с моим братом наедине, если вы не возражаете.
Эдвард в изумлении уставился на сестру. Уайт же побагровел и проворчал:
— Я обладал тобой, юная леди, и ты непременно выйдешь за меня замуж, понятно?
И тут Марисса вдруг поняла, что он имел в виду, когда в первый раз запустил руку ей под юбку. «Наконец-то ты моя», — заявил тогда этот негодяй. Она-то в тот момент решила, что он имел в виду… временное обладание. Ах, ей следовало бы быть умнее. Ведь он уже дважды делал ей предложение.
Эдвард пристально взглянул на гостя и сказал:
— Мне сейчас нужно поговорить с сестрой. Пожалуйста, подожди меня в кабинете, Уайт.
Тот поморщился и пробурчал:
— Ты не должен ей потворствовать, Йорк. Она сделала свой выбор, когда улеглась передо мной на этом диване, вот так-то! И я не позволю ей теперь отпираться!
При этих словах Питера Уайта Марисса в ярости сжала кулаки. Сейчас она уже ничего перед собой не видела, кроме лица этого негодяя. Теперь один глаз у него заплыл, и Марисса прикидывала, как бы половчее его ударить, чтобы и другой глаз стал таким же.
— Говоришь, что не позволишь мне отпираться? — процедила она сквозь зубы. — Но я ведь уже дважды отказала тебе, сказала, что не стану твоей женой!
Он с насмешливой улыбкой ответил: