Нет, что-то определенно было не так. Салли Хоукинс явно тушевалась.
– Да, – пробормотала Оливия. В сознании возникла мысль: «Старайся, чтобы голос звучал беззаботно». – Звучит и впрямь здорово. И погружение обещает быть интересным... Единственное... Мне надо пару дней, чтобы прийти в себя, но в принципе, я согласна.
– Вот и хорошо, – повисла пауза. – Оливия, вот еще что... – в интонациях Салли появилась какая-то нарочитость, так плохая актриса читает заученную роль. – Я бы хотела, чтобы ты встретилась с одним человеком... Он кое-что писал для нас. Очень давно... Эксперт по арабским делам. Очень интересный был мужчина! Сейчас ему около восьмидесяти. Сегодня он проездом будет в Лондоне. Перед поездкой на Красное море хорошо бы тебе с ним встретиться. Э-э-э... Расспросить.
– Да, конечно, – пробормотала Оливия. «Салли совсем сбрендила», – подумала она про себя – и скорчила рожицу зеркалу, висящему напротив.
– Отлично. Записывай: «Брукс» на Сент-Джеймс стрит. Это неподалеку от «Ритца». Прямо там, на углу.
– Да, я найду.
– В три тридцать. Профессор Уиджетт.
– Знаю! Я читала его книжку про чувственность у арабов. Про что-то такое.
– Вот и замечательно. Еще раз с возвращением. Позвони мне завтра во второй половине дня.
Оливия положила трубку и, выдвинув ящик комода, принялась искать в нем шляпную булавку. В ее ситуации выходить на улицу без булавки просто опасно!
Выглянув в окно, она обнаружила, что теперь ее пасет не голубой «Форд Мондео», а коричневая «Хонда Сивик», припаркованная через дорогу.
Оливия помахала своим опекунам, включила компьютер, которым ее снабдила МИ-6, и набрала в поисковой системе: «Профессор Уиджетт: арабист».
Уиджетт был заслуженным профессором Оксфордского колледжа Всех Святых. Из-под его пера вышло сорок монографий и больше восьмисот статей о Ближнем Востоке, среди них: «Испорченный Запад: арабское мышление и обоюдоострый меч технологии», «Лоуренс Аравийский и мантия адвоката: идеалы бедуинов и гостеприимство горожан», «Арабская диаспора: вчера и сегодня».
Оливия провела несколько часов в «сети», читая подряд все работы профессора, которые ей попадались. Потом оделась – учитывая промозглую февральскую погоду. Натягивать колготки, шнуровать ботинки, упаковываться в пальто – после двух недель, проведенных в тепле, это казалось дикостью, но почему-то было даже приятно. Одевшись, она выглянула в окно: «Хонда» стояла на том же месте. Тогда Оливия прошла в спальню, распахнула окно, вылезла на подоконник – до пожарной лестницы было рукой подать. Она быстро спустилась вниз, перелезла через стену соседского садика и очутилась на улице. Миновав почту, вышла на Примроуз Хилл, оглянулась: судя по всему, хвоста за ней не было. На кого бы эти шпики ни работали, профессионализма им явно не хватало.